Они понятия не имели, где на самом деле погиб Генрих, только какие-то намеки из историй, рассказанных членами семей тех друзей, с которыми он, полный оптимизма, шагал на фронт. Из тихих разговоров скорбящих матерей, собравшихся в очереди за хлебом, Марта впервые услышала слово Лангемарк, ужасное место, где, по слухам, больше двадцати четырех тысяч немецких солдат, включая тот полк, где служил Генрих, погибли всего за десять дней. Поговаривали, что они все были похоронены на специальном кладбище.
Дыхание Карла стало прерывистым и затрудненным. Ему оставалось жить всего несколько часов. Он не сможет осуществить свою мечту.
– Я найду Генриха, обещаю, – прошептала она сквозь слезы. – Он получит медаль деда.
– Спасибо, – успел обронить Карл и снова зашелся в приступе жуткого, неконтролируемого кашля, от которого простыни окрасились кроваво-красными брызгами слизи. – Я люблю тебя.
Это были его последние слова. Она подозвала к себе Отто, и они стояли, держась за руки, и смотрели, как человек, которого они оба любили, который был центром их мира, впал в беспамятство, а потом испустил свой последний вздох.
Это было в октябре. Вскоре война закончилась, но ни в ее сердце, ни в стране мир так и не наступил. Почему генералы так внезапно сдались, отдали все завоеванное, когда до этого газеты трубили о германских победах? Казалось, никто не знал – или, по крайней мере, никто ничего внятного не объяснял. Кайзер, на которого немцы так долго возлагали все свои надежды, покинул их. Как теперь сможет оправиться от такого удара их гордая новая нация? Какой во всем этом был смысл, за что потеряли жизни столько людей? За так называемую честь защищать эту ныне слабую, потерпевшую поражение страну?
Условия мирного договора, казалось, только сыпали соль на их раны: финансовые репарации, потеря земель и ограничения на вооруженные силы – целая череда наказаний. Союзники утверждали, что это были репарации, которые Германия должна заплатить за то, что развязала войну.
Ропот недовольства уже поднялся, отовсюду сыпались обвинения на генералов, коммунистов и даже евреев в том, что страна оказалась в бедственном положении. Продовольствия и топливных ресурсов, как всегда, не хватало; семьи скорбели о погибших, бюрократия не справлялась с наплывом требований о военных выплатах и пенсий по инвалидности. Ее любимый Берлин переживал не лучшие времена. Тысячи горожан, чьи силы были подорваны голодом и холодом, сгорали, как и ее Карл, от свирепствующей эпидемии смертельно опасного гриппа. Это была суровая зима.
Тем не менее Версальский договор был подписан, ограничения на перемещения были сняты, и когда Марта посетила Auswärtiges Amt, Федеральное министерство