Пятый класс объявили первым. Их танец был поставлен таким образом, что сначала девочки выходили по очереди из задних кулис, проходили до края сцены, демонстрируя шляпки, затем вставали каждая на своё, оговорённое заранее, место. После музыка менялась на более ритмичную, и тогда они начинали танцевать.
Наташин выход был где-то в середине. Сначала она просто слегка волновалась, но по мере его приближения, волнение стремительно разрасталось и за считанные секунды переродилось в такой дикий ужас, что ей стало трудно дышать, из головы исчезли все мысли, а ноги она и вовсе перестала чувствовать, как будто они решили жить собственной, отдельной от неё жизнью. Когда подошла Наташина очередь выходить, они с неожиданной легкостью вынесли её на сцену… и вдруг налились каменной тяжестью, приросли к полу. Зрительный зал ослепил девочку сотнями глаз. Наташа с удивлением ощутила, что не только ноги, но и всё тело больше ей не подчиняется. Со всех сторон зло зашипели голоса одноклассниц:
– Колесникова, ну чё встала?!
– Дура!
– Ну давай дальше!
– Да пните её кто-нибудь!
– Молись, Колесникова!
Общими «усилиями» им удалось сдвинуть Наташу с места. Оцепенение понемногу стало отпускать, но тело осталось тяжелым и неповоротливым. Кое-как она дотащила его до края сцены, потом до своего места в танце. Теперь ей было уже не до того, чтобы выступить лучше Лизки с Дашкой. Кружение, которое с таким упоением она репетировала дома, здесь на сцене оказалось сущим мучением. Её шатало из стороны в сторону, как пьяную, колени дрожали и не разгибались. Со стороны она, наверное, выглядела как цапля на болоте.
Это был самый отвратительный день в её жизни.
После выступления Лизка с Дашкой притащили Наташу в класс и устроили ей «разбор полетов». Они, словно две ожившие куклы из фильма ужасов – сами в чудесных, милых платьицах, а лица обезображены яростью – оттеснили её в угол между доской и дверью. Остальные девочки не вмешивались, только наблюдали, но было ясно, что все они заодно.
– Колесникова, ну что ты вечно позоришь наш класс?! – сквозь сжатые зубы прошипела Лизка. – Мало того, что одета как зачуханка, так ещё и выступить нормально не можешь!
Дашка сорвала с Наташиной головы шляпку и брезгливо сморщила нос:
– Ты на какой помойке её нашла?
Наташа видела, что ещё немного – и они набросятся, расцарапают ей ногтями лицо, но смиренно стояла перед ними, опустив голову и не делая попыток хоть как-то постоять за себя, потому что, ей казалось, они имели на это право.
– Ну что ты стоишь как истукан? – Дашка толкнула её в плечо.
Наташа молчала.
– Если только мы не займём никакого места, – угрожающе, с расстановкой процедила Лизка, – пеняй на себя! Лучше тогда тебе будет либо уехать отсюда, либо остаться на второй