На нашем «междусобойчике» говорили не только о кино, но зашел разговор и о поэзии. Как часто бывает, кто-то из настоящих любителей поэзии читал стихи (таким мастерам я всегда слегка завидовал). И тут наш гость предложил устроить небольшой конкурс по стихотворчеству. Все включились, и некоторые довольно быстро застрочили свои вирши.
Я тоже решил накропать несколько строк, но сомневался, что получиться что-либо путное. Больно уж тема мне казалась прозаической – «за дружбу, которая не ржавеет».
В это время черная кошка уже пыталась пробежать между мной и Борисом – неожиданно началось преображение моего друга. Мне захотелось описать этот неожиданный переворот в отношениях и напомнить о наших планах и дружеских обещаниях. Поэтому получилось даже два стишка – один для конкурса, а другой я передал Борису.
Стали читать каждый свое, дошла очередь и до меня. Я прочитал и понял, что получилось неплохо. Тут и Борис посмотрел на мое послание, заржал и стал его читать вслух. Оно тоже понравилось и, в конце концов, я неожиданно вышел на первое место.
Сейчас эти стишки хранятся у Татьяны – тогда жены Димы и хозяйки квартиры. Но они стали недоступны, так как Татьяна теперь регент одного из церковных хоров Псково-Печерского монастыря! Каков поворот на жизненном пути!
Правда, это лишь мои предположения, что Таня взяла их, когда уезжала с Дальнего Востока. Жалко, что не выпросил их, пока мы жили поблизости друг от друга.
Оказалось, в жизни многих окружающих бывают настолько неожиданные повороты, что, казалось, и представить такое невозможно. Одно то, что Таня и Дима разошлись, уже удивило многих. Но всех потрясло и известие, что Таня уехала куда-то, считай на край света, да еще вдруг стала регентом хора.
Хотя такой же, почти невероятный поворот мог случиться и у меня. После конкурса по сложению стихов Валентин Михайлович предложил мне попытать счастья – поменять одну интересную работу, ради другой, может быть, не менее интересной. Он посоветовал поступать учиться на сценарное отделение ВГИКа. Это было заманчиво, но уж очень большим казался риск провала. Да и моя интуиция молчала, как партизан.
Теперь, задним числом, думаю, что надо было бы попытаться себя проверить. Другой причиной отказа пойти на этот риск стал период эйфории, охватившей нас после защиты диссертации.
В то время наше будущее рисовалось в розовых тонах. Нам казалось, что три – пять, ну, самое большее, семь – восемь лет, и мы сделаем докторскую работу. А вот возможность не состояться, как сценарист, показалась тогда очень реальной.
Может быть, тут сказалась и моя школьная история, когда «литераторша» внушала нам – парням, что мы в разной степени бездари и написать сочинение на четверку и, тем более, на пятерку выше наших сил.
После выпускного сочинения она «обрадовала» меня заявлением: «Ну, а вам-то, Свешников, и тройки, надеюсь, хватит». А мне бы