Анна пошла в дом переодеться. Она одела короткую джинсовую юбку и белую майку с рисунком Кавказских гор, купленную ей мамой, уже здесь, в городе Пятигорске. Анна накремила и напудрила лицо, подвела глаза и ярко накрасила губы. Слегка начесала волосы. У неё была стрижка.
– Я готова, – улыбнулась она Игорю, и спросила, повернувшись к детям. – Ребята, вы собрались?
– Да! – почти в один голос ответили дети.
– Тогда пошли.
Вшестером они вышли со двора.
– Мы пойдём или поедем? – спросила Анна у Игоря.
– Сегодня нам придётся в основном ходить. Я покажу вам Лермонтовские места.
– Дети устанут ходить, у вас здесь кругом горы. Я за Сашку волнуюсь, всё же маленький.
– Сколько ему лет?
– Три с половиной года. Это меньший сын моего брата. Вадик его старший сын.
Игорь и Анна шли по тротуару и разговаривали. Дети были сзади, иногда вырывались вперёд, обгоняя друг дружку. Анна изредка останавливала их.
– Не спешите, подождите нас.
Они вышли к промтоварным магазинам в центре города, дальше свернули направо.
– Вы кем работаете, Игорь? – спросила Анна.
– Я работаю шофёром, вожу людей на местном автобусе.
Игорь взял Анну за руку и помог ей подняться по ступенькам.
– Благодарю вас!
– Анюта, давай на ты?
Она улыбнулась
– Давай.
Он тоже улыбнулся, показывая два ряда белых, ровных зубов.
– Ещё немного пройдём и начнётся парк.
– Я вижу его вдали. Здесь, куда не взгляни, открывается красивый вид на город.
– Отсюда не всё видно. Вот взойдём на гору, увидим Машук, за которой был убит Лермонтов. Мёртвый, он всю ночь пролежал под проливным дождём, брошенный и секундантами, и врагами, и врачом, и экипажем. За Машуком – пятиглавая снежная гора Бештау.
– Как это жестоко и печально, – тихо произнесла Анна. – Лермонтов мой любимый поэт. Я очень люблю его стихи, романы, поэмы. И счастлива, что имею возможность побывать здесь, в Пятигорске. Увидеть своими глазами то, что много лет назад видел этот великий человек; ступить ногой на эти величественные горы, на которые некогда ступала его нога. Это замечательно, что сегодня я здесь.
«Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть,
Как я любил, за что страдал,
Кому судья лишь бог да совесть!..»
О нём грех не знать, позор не помнить! Не любить его – невозможно.
Несколько минут они шли молча, каждый думая о великом поэте.
– Сашенька, устал? – обратился Игорь к младшему из братьев. – Иди, я тебя немного понесу.
Он поднял малыша и усадил его к себе на плечи.
– Хорошо?
– Хоросо, – не выговаривая, как следует букву ша, проговорил Саша. – Ага, я высе всех, – крикнул он ребятишкам.
Сергей подошёл к Анне.
– Мам, я тоже устал.
– Что, на ручки хочешь?
–Да.
– Серёжа,