– Что? Что случилось? – заволновалась Зинаида,
– Не дождалась? К другому ушла?
– Ах, если бы…
– Тогда что же?
– Не могу… не могу… это такая боль…, – всхлипывал Олег.
– Не молчите, что же произошло?
– Понимаете… её… её… больше нет… она… она погибла, – и Олег зарыдал, упав лицом на стол.
Взволнованная Зинаида вскочила и, подбежав к этому рыдающему солдату, присела рядом, обняв его, прижала к груди и успокаивала, поглаживая дёргающуюся голову.
– Успокойся, хороший мой, успокойся, – лепетала она, чувствуя как волна жалости к этому неказистому солдату затопляет её, постепенно превращаясь во что-то иное.
– Понимаете… её… она… господи, как же трудно говорить… простите, но я не могу это произнести, – с неподдельной болью в голосе продолжал врать Олег, не зная каким лучше образом умертвить, только что придуманную им девушку.
– Не надо, хороший мой, не надо, не говори, – лепетала Зинаида, чувствуя как поглаживания, начинают приносить ей совершенно иные чувства, отзывающиеся сладостной истомой где-то внизу живота.
Олег же был вне себя от счастья, гордый своей изобретательностью. Его буквально захлёстывало сексуальное возбуждение, которое он пытался скрыть, всячески прикрывая свою промежность халатом, лежащим на коленях. Он видел, что эта глупая медсестра поверила всем его сказкам, а её поглаживания становятся всё откровенней. Этим надо воспользоваться решил Олег.
– Извините, Зинаида Андреевна, а можно Вас попросить об одном маленьком одолжении, – начал осторожно Олег.
– Конечно! Конечно можно! – радостно отозвалась Зинаида,
– И пожалуйста, не надо меня так называть, зови меня просто Зина, можно Зиночка.
– Хорошо, спасибо, Зиночка, я хотел попросить Вас, то есть тебя, о небольшом одолжении. Дело в том, что смерть моей девушки совершенно выбила меня из колеи. Мне очень тяжело находиться среди людей, мне хочется побыть наедине с собой… Можно ли сделать так, чтобы я не ходил в столовую, а еду приносили мне в палату… Я понимаю, что я не лежачий больной, но может быть в виде исключения?
Зинаида кончено же согласилась, а как она могла поступить иначе? У человека такое горе, а его мало того, что утешить некому, ещё и в дисбат хотят отправить.
«Где же справедливость на этом свете?», – возмущённо думала Зинаида, проклиная того усатого офицера.
Оставшиеся до следующего дежурства двое суток, она вся пребывала в каком-то сладостном предвкушении их новой встречи. Да, она влюбилась в этого несчастного парня и была готова, как самка защищает своих детёнышей, любыми средствами защитить своего возлюбленного.
***
Олег