– О, нет!.. – не согласился капитан. – Весенний воздух и молодость живят все!
Марфин слушал капитана с нахмуренным лицом. Он вообще офицеров последнего времени недолюбливал, считая их шагистиками и больше ничего, а то, что говорил Аггей Никитич, на первых порах показалось Егору Егорычу пошлым, а потому вряд ли даже не с целью прервать его разглагольствование он обратился к барышням:
– Вы не желаете ли ехать со мной к обедне… недалеко тут… на Чистые Пруды… в церковь архангела Гавриила?.. Там поют почтамтские певчие…
– Людмиле, я думаю, нельзя!.. Она слишком устает стоять в церкви!.. – поспешила ответить за ту адмиральша, предчувствовавшая, что такая поездка будет очень неприятна Людмиле.
– Да я и не поеду, – сказала та с своей стороны.
– А вы? – спросил уже одну Сусанну Егор Егорыч.
– Я… – начала было Сусанна и взглянула на мать.
– Она вот поедет с вами с удовольствием! – подхватила адмиральша.
Егор Егорыч еще раз спросил взглядом Сусанну.
– Поеду, – объявила она ему.
Капитан тем временем всматривался в обеих молодых девушек. Конечно, ему и Сусанна показалась хорошенькою, но все-таки хуже Людмилы: у нее были губы как-то суховаты, тогда как у Людмилы они являлись сочными, розовыми, как бы созданными для поцелуев. Услыхав, впрочем, что Егор Егорыч упомянул о церкви архангела сказал Людмиле:
– Вы напрасно не едете!.. Церковь эта очень известная в Москве; ее строил еще Меншиков[53], и она до сих пор называется башнею Меншикова… Потом она сгорела от грома, стояла запустелою, пока не подцепили ее эти, знаете, масоны, которые сделали из нее какой-то костел.
Егор Егорыч еще более нахмурился.
– Что же в этой церкви похожего на костел? – проговорил он мрачным тоном.
– Многое-с, очень многое!.. Я сам три года стоял в Польше и достаточно видал этих костелов; кроме того, мне все это говорил один почтамтский чиновник, и он утверждал, что почтамт у нас весь состоит из масонов и что эти господа, хоть и очень умные, но проходимцы великие!.. – лупил на всех парусах капитан.
Барышни и адмиральша обмирали, опасаясь, что новый знакомый их, пожалуй, выскажет что-нибудь еще более обидное для Егора Егорыча, а потому, чтобы помешать этому, Юлия Матвеевна нашлась сделать одно, что проговорила:
– Позвольте вас познакомить: это полковник Марфин, а вы?
– Капитан Зверев! – напомнил ей тот свою фамилию.
Юлия Матвеевна, потупляясь, сказала Марфину:
– Господин Зверев!..
Капитан после этой рекомендации поднялся на ноги и почтительно поклонился Егору Егорычу, который, хоть вежливо, но не приподнимаясь, тоже склонил голову.
– А какие эти господа масоны загадочные люди!.. – не унимался капитан. – Я знаю это по одной истории об