– Егора Егорыча нельзя нам не принимать! – сказала с твердостью Сусанна.
– Знаю и понимаю это! – подхватила адмиральша, обрадованная, что Сусанна согласно с нею смотрит. – Ты вообрази одно: он давно был благодетелем всей нашей семьи и будет еще потом, когда я умру, а то на кого я вас оставлю?.. Кроме его – не на кого!
– Не на кого! – подтвердила и Сусанна: в сущности, она из всей семьи была более других рассудительна и, главное, наделена твердым характером.
– Не внушишь ли ты как-нибудь Людмиле, а я не берусь, – сказала, разводя, по обыкновению, руками, адмиральша: увидав себе опору в Сусанне, она начала немножко прятаться за нее. Свою собственную решительность она слишком долго напрягала, и она у нее заметно начала таять.
– Я поговорю с сестрою! – успокоила Сусанна мать, и на другой же день, когда Людмила немножко повеселела, Сусанна, опять-таки оставшись с ней наедине, сказала:
– Мамашу теперь беспокоит, что ты не хочешь встречаться с Егором Егорычем.
– Да, мне стыдно его… Он должен презирать меня! – проговорила Людмила.
На высоком лбу Сусанны пробежали две морщинки, совершенно еще несвойственные ее возрасту.
– Егор Егорыч не только что тебя, – возразила она, – но и никого в мире, я думаю, не может презирать!.. Он такой добрый христианин, что…
И Сусанна не докончила своей мысли.
Дело в том, что Егор Егорыч дорогой, когда она ехала с ним в Москву, очень много рассуждал о разных евангелических догматах, и по преимуществу о незлобии, терпении, смиренномудрии и любви ко всем, даже врагам своим; Сусанна хоть и молча, но внимала ему всей душой.
– Мамаша очень желает написать ему, чтобы он приехал к нам, а то он, боясь тебя беспокоить, вероятно, совсем не будет у нас бывать, – докончила она.
– Хорошо, пускай напишет, – ответила Людмила.
– И тебя это не расстроит сильно, когда он приедет?
– Нет, не думаю.
Сусанна, опять-таки не скоро и поговорив еще раз с Людмилой на предыдущую тему, объявила наконец матери:
– Людмила сказала мне, что ей ничего, если Егор Егорыч будет у нас… Вы ему напишите.
– Душечка, ангел мой! – воскликнула адмиральша. – Напиши ему от меня… Ты видишь, как дрожат у меня руки.
У адмиральши действительно от всего перечувствованного ею руки ходенем ходили, и даже голова, по семейному сходству с монахиней, начинала немного трястись.
Сусанна с удовольствием исполнила просьбу матери и очень грамотным русским языком, что в то время было довольно редко между русскими барышнями, написала Егору Егорычу, от имени, конечно, адмиральши, чтобы он завтра приехал к ним: не руководствовал ли Сусанною в ее хлопотах, чтобы Егор Егорыч стал бывать у них, кроме рассудительности и любви к своей семье, некий другой инстинкт