Они сели.
– Вы еще в гимназии учитесь? – спросила его девушка.
– В гимназии!.. Я, впрочем, скоро должен кончить курс, – отвечал скороговоркой Павел и при этом как-то совершенно искривленным образом закинул ногу на ногу и безбожно сжимал в руках фуражку.
– А потом куда? – спросила девушка.
– Потом ненадолго в Демидовское[32], а там и в военную службу, и в свиту.
Павел, не говоря, разумеется, отцу, сам с собой давно уже решил поступить непременно в военную.
– Почему же в Демидовское, а не в университет? Демидовцев я совсем не знаю, но между университетскими студентами очень много есть прекрасных и умных молодых людей, – проговорила девушка каким-то солидным тоном.
– Конечно, – подтвердил Павел, – всего вероятнее, и я поступлю в университет, – прибавил он и тут же принял твердое намерение поступить не в Демидовское, а в университет. Марья Николаевна произвела на него странное действие. Он в ней первой увидел, или, лучше сказать, в первой в ней почувствовал женщину: он увидел ее белые руки, ее пышную грудь, прелестные ушки, и с каким бы восторгом он все это расцеловал! Фуражку свою он еще больше, и самым беспощадным образом, мял. Анна Гавриловна, ушедшая в комнату Еспера Иваныча, возвратилась оттуда.
– Дяденька вас просит к себе, – сказала она Павлу.
Тот пошел. Еспер Иваныч сидел в креслах около своей кровати: вместо прежнего красивого и представительного мужчины, это был какой-то совершенно уже опустившийся старик, с небритой бородой, с протянутой ногой и с висевшей рукой. Лицо у него тоже было скошено немного набок.
Павел обмер, взглянув на него.
– Видишь, какой я стал! – проговорил Еспер Иваныч с грустною усмешкою.
– Ничего, дяденька, поправитесь, – успокаивал его Павел, целуя у дяди руку, между тем как у самого глаза наполнились слезами.
Мари тоже вошла и села на одно из кресел.
– Познакомь их! – сказал Еспер Иваныч Анне Гавриловне, показывая пальцем на дочь и на Павла.
– Они уже познакомились, – отвечала Анна Гавриловна.
– Скажи, чтобы они полюбили друг друга, – проговорил Еспер Иваныч и сам заплакал.
Павел был почти не в состоянии видеть этого некогда мощного человека, пришедшего в такое положение.
– Он… малый… умный, – говорил Еспер Иваныч, несколько успокоившись и показывая Мари на Павла, – а она тоже девица у нас умная и ученая, – прибавил он, показав Павлу на дочь, который, в свою очередь, с восторгом взглянул на девушку.
– Когда вот дяденьке-то бывает получше немножко, – вмещалась в разговор Анна Гавриловна, обращаясь к Павлу, – так такие начнут они разговоры между собою вести: все какие-то одеялы, да твердотеты-факультеты, что я ничего и не понимаю.
Еспер Иваныч рассмеялся; девушка взглянула на мать; Павел продолжал на нее смотреть с восторгом.
О, сколько любви неслось в эти минуты к Марье Николаевне от этих трех человек!
Еспер