– Ну, малышки, как у вас дела? – улыбнулась я, усадив спокойную Мию к себе на руки и заглянув в глаза рядом сидящей Жасмин.
– У нас как всегда всё хорошо, а у тебя как? – заулыбалась Жасмин, явно радуясь моему обществу. Желая честно ответить на вопрос племянницы, я вспомнила не лучшее знакомство с Ирмой Риордан, после чего нахмурилась и ушла в себя буквально на несколько секунд, как вдруг Мия выдернула меня из тяжелых мыслей о том, что в недалеком будущем мне определенно придется искать себе новую работу.
– Потему Элизабет и Шилли лугаютя? Они так мешают спать маме, – тяжело выдохнула девочка.
Даже портовые пушки не помешали бы их матери спать, но я не хотела разговаривать со своими племянницами на языке сарказма, поэтому решила не оглашать все свои мысли вслух.
– Почему Ширли и Элизабет ругаются? – задумчиво переспросила я. – Просто они из одного теста, – попыталась улыбнуться я.
– Из одного теста? – округлила глаза Мия.
– Да, это как я с тобой, – убедительно кивнула головой Жасмин.
– Мы с тобой никогда не лугаемся, – нахмурилась Мия.
– Я имела ввиду, что ты моя сестра, значит мы слеплены из одного теста, – с нотками безнадежности вздохнула Жасмин. И вновь я мысленно заметила, что и здесь Жас права лишь фифти-фифти*, так как хотя у них и была общая мать, отцы-то у них были разные, и вновь мне пришлось сдержать свой сарказм (*50 на 50).
Как объяснить детям отношения взрослых? Ведь объяснить подобное бывает даже сложнее, чем понять.
Ширли, жена дяди Генри, буквально выжила своего мужа из дома, который он купил в молодости сразу после их свадьбы. Генри перебрался жить в дом к своему брату, который, по совместительству, являлся его соседом и моим отцом, а Ширли, уже спустя два месяца, заселила на его место своего любовника. Вместо того, чтобы разобраться с первой женой, развестись с ней и разделить имущество, наш добродушный дядя Генри попал в расставленные сети другой женщины – Элизабет Элмерз.
У Генри и Ширли не было детей, зато у Элизабет было две дочери одна другой краше. Роканера, старшая дочь, работающая стриптизершей в Лондоне, дружила с головой куда лучше своей матери и сестры. Не смотря на свою профессию, Роканера была неплохой женщиной – по крайней мере я уважала её за честность. Вторая же дочь Элизабет, Хлоя, была сущим ходячим наказанием своей матери и, что-то мне подсказывало, что она являлась точным отражением её собственной молодости.
Генри буквально запутался в сетях Элизабет, а когда понял это, было уже поздно – Элизабет, вместе со своей младшей дочерью, на данный момент пребывающей на шестом месяце беременности, переехала под крышу, которую ему благодушно и безвозмездно уже несколько лет предоставлял мой отец. Моему отцу, собственно, уже давно было безразлично, что именно происходит в его доме, так как он дни и ночи напролет проводил в своей мастерской. На его месте я бы погнала весь этот табор куда подальше из своего дома, за исключением дяди Генри конечно, но