По выходным Анжелика ходила за мной как привязанная. Субботние дни она проводила на табурете у кухонного стола, наблюдая, как я заготавливаю еду на неделю вперед. А воскресенья я целиком и полностью посвящала ей. И тогда мы вместе пекли разные лакомства – печенье, кексы, что-нибудь в этом роде, – и мне казалось, что витающие в доме ароматы утешают нас обеих.
– А эти для кого? – однажды спросила меня Анжелика, с подозрением глядя на печенье, которое я заворачивала в плотную коричневую бумагу.
Подняв голову, я увидела, что она испугана.
– Иди сюда, солнышко. – Я притянула ее к себе на колени. К тому времени ей уже исполнилось девять, но она по-прежнему ластилась ко мне, как в четыре года. Я поцеловала ее в макушку. – Это подарок для Лотти, дочки Мины. Она уехала учиться в закрытую школу. Ты же знаешь, что такое закрытая школа?
Анжелика кивнула.
– Я тут подумала: пожалуй, надо бы и мальчикам послать. Им не так повезло, как тебе, ты ведь живешь дома, с мамой и папой. А печенье их порадует, правильно?
Она снова кивнула, и я показала ей, как красиво завязать на свертках бантики из рафии – в точности как делала при мне Мина много лет назад.
Дела отнимали у Мины все больше времени, ей было трудно уделять детям внимание, в котором они нуждались, и я помогала ей чем могла. Мне вовсе не составляло труда в свои выходные приготовить немножко домашних лакомств, а потом занести их на почту вместе с запиской.
К тому времени я научилась виртуозно подделывать почерк Мины.
Пока я писала письма, которые собиралась приложить к посылкам, Анжелика обнимала меня за талию, прижимаясь щекой к моей груди, и только теперь я задаюсь вопросом: неужели она боялась, что я и себя отправлю посылкой в подарок чужим детям?
11
Мне понадобилось некоторое время, чтобы освоиться здесь, но теперь я чувствую себя как дома. «Лавры» расположены в уединенном уголке, и я провожу много времени с чашкой чая в руке, глядя в окно своей комнаты. Просто сижу и смотрю. Кресло я повернула так, что в окно открывается такой же вид, что и птицам, сидящим на ветках.
Моя давняя мечта – когда-нибудь поселиться на побережье. Иногда по ночам, когда я закрываю глаза, шорох ветра в листве напоминает мне шум прибоя. Порой мне даже удается поверить, что море рядом, но деревья растут так близко к дому, что при сильном ветре стучат ветками в окно, словно кто-то просится впустить его, и тогда я возвращаюсь к действительности.
Сегодня головная боль вгрызается мне в висок, поэтому я возвращаюсь в постель, под одеяло. Закрываю глаза и вслушиваюсь в шорох листьев снаружи, надеясь, что их волшебство