Я смотрела, как она лежит, разбитая, на полу, и чувствовала себя так, словно убила живое существо. Ее клювик и хвост откололись. Это был крапивник. Наклонившись, я подобрала обломки, надеясь, что Майк, быть может, как-нибудь их склеит, но, когда взяла их в руку, поняла: нет, это невозможно. Слишком уж тонкая работа. Выпрямляясь, я наступила на длинный и узкий, как заноза, осколок стекла. Крошечный, но настолько острый, что он проткнул загрубевшую кожу на моей пятке. С обломками в кулаке я поскакала обратно в спальню на одной ноге, чтобы не запачкать кровью светлые ковры. Разбитую птичку я завернула в свое грязное белье, чтобы увезти домой, потом села на кровать и попыталась вытащить занозу. Но чем сильнее я расковыривала ранку пинцетом Мины, тем глубже, кажется, уходило стекло, и я наконец сдалась и просто залепила пятку пластырем. Она ныла несколько недель, отзываясь болью на каждый шаг. Должно быть, заноза и теперь там, глубоко под кожей, только я уже давно ее не чувствую.
8
На следующее утро я проснулась в половине седьмого, а к семи уже покинула квартиру. Не удосужившись разбудить девчонок, я оставила им записку – Ничего срочного, можете не спешить – и предвкушала тихое утро в офисе. День был чудесный, помню, как я оживилась, целеустремленно направляясь на любимую работу. При свете дня мне удалось забыть про вчерашний разговор с Майком по телефону. Гайд-парк был почти безлюден, и я прошлась по нему, а за моей спиной, словно рыцарский стяг, реяло в полиэтиленовом чехле платье, которое Мина попросила прихватить для нее.
Я шла по одному из самых престижных и завидных районов Лондона. Ряды деревьев вдоль улиц, здания с блестящими, выкрашенными черной краской дверями с накладками из начищенной меди. И жилые дома, и офисы – домашний и деловой мир здесь соседствовали друг с другом. Если не знать, где что, различить их было трудно: офисные здания маскировались под жилые дома симпатичными ящиками для цветов на окнах, и выдавали их лишь неброские таблички с названиями компаний. Я поднялась по мраморным ступеням «Эплтона», помахала охраннику, и застекленные двери раскрылись передо мной.
– Вы сегодня спозаранку, Кристина, еще слишком рано даже для вас.
– Да уж. Напряженный день.
В то время все мои дни были напряженными.
Первым делом я позвонила водителю Мины. Дэйв Сантини был моим самым надежным товарищем по работе, моим соратником. Как и меня, его выбрали специально на замену шоферу в нелепой ливрее, который возил повсюду лорда Эплтона. Однажды вечером Мина села в черный кеб Дэйва и к концу поездки уже решила: он именно тот, кто ей нужен. Не знаю, что именно привлекло ее в нем, но полагаю, та же способность к преданности и соблюдению конфиденциальности, которую она распознала во мне. Наверное, уговаривать Дэйва пришлось дольше, чем меня, ведь он дорого заплатил