– Расскажи что-нибудь, – вдруг обратилась я к Дилану, продолжая смотреть на людей, выходящих из лифта и начавших разбредаться по округе. – Что угодно. Просто расскажи.
Мне хотелось отвлечь мысли от героев сей сценки, хотелось подумать о чём-то другом. Только не об этих людях.
– Что?
– Не знаю… – протянула я. – Например, что… Что ты думаешь об этом убежище?
Дилан сразу уловил, почему я начала этот разговор. И он без отговорок поддержал моё желание отрешиться.
– Я думаю, что это не самое лучшее убежище, – начал он. – Но, скорее всего, выбора у военных не было. Бункер очень старый, и не подготовленный. Внизу даже не было кнопки вызова лифта. Или же она просто сломана…
– Вот как? А почему же всё так плохо?
– Не знаю. Я просто думаю, что никто такого не ожидал. Никто не думал, что может что-то случиться, и что бункеры могут пригодиться в принципе. Вот за ними никто и не следил.
– Неподготовленными оказались не только мы, но и государство.
– Как ни странно, да. Бункер весь проржавел, и запасы продуктов там, наверное, со времён второй мировой. Странно, что он не развалился ещё. Военным нужно бы лучше следить за своими объектами, – и Дилан вдруг усмехнулся.
На моём лице тоже появилась улыбка. Всё это, конечно, очень грустно, но нам обоим уже так надоело грустить. Мы просто устали грустить. Поэтому организм сам просил хоть над чем-нибудь посмеяться, и я решила ему подыграть:
– У президента, должно быть, убежище первого класса.
– У президента убежище, как номер люкс в отеле, – подшутил Дилан.
– И там, наверняка, подают шампанское, – сдерживая улыбку, добавила я.
– Да, подают, – кивнул он. – Прямо ему в джакузи.
Больше мы не могли удержаться и оба засмеялись. И смеялись долго, не обращая внимания на снова и снова поднимающийся лифт и выходящих из него растерянных людей. Нам просто было весело, хоть на какое-то короткое время. Мы создали свой маленький мирок, хоть и не имеющий никаких шансов на долгую жизнь. Но это было чудесно.
– Послушайте, – вскинув руки, дабы прося внимания, заговорил Колтэн. – Вы уже все заметили, что у нас есть всего две машины. Я не знаю, оставили ли их военные нам или произошло что-то другое, не могу ответить на этот вопрос. На факт остаётся фактом – автомобиля всего два.
Я стола рядом с Диланом и мы оба серьёзно смотрели на Колтэна, с неподдельным вниманием слушая его речь. Сам Колтэн встал на ящик в центре пространства, образованного людьми, которые столпились вокруг него. Он заранее предупредил всех, что то, что он собирается сказать очень важно. Поэтому все притихли и, не перебивая, слушали его.
– Чтобы не сеять панику – снова это слово, – мы решили сделать так, как будет выгодно всем нам и что поможет в равной мере каждому из нас. Я прошу