– А что ты можете сказать о нём?
– Мы любили его, – ответила я.
– Я был уверен в этом.
– Сейчас он уехал из России в Германию.
– Да, я знаю, – сказал Николай Степанович, – очень, очень жаль.
Спортсменкой я не стала, но поняла через Юрия Генриховича, что если что-то в жизни захотеть сильно, сильно – то всё можно достичь. Все говорят эти слова, повторяют их, но не все знают, как это сделать. Юрий Генрихович же как-то мог своими действиями, своими поступками, показать дорогу к этому, не произнося этих слов. – Вика глубоко вздохнула и замолчала.
– Вот ты, оказывается, какая у нас, – сказал Эдуард, – в этом случае можно быть спокойным в том, что ты все трудности преодолеешь, и всё у тебя будет хорошо.
– Но мне сейчас так тяжело, – прошептала она дрожащим голосом, – так боюсь, что может что-нибудь произойти и я никогда больше не увижусь с Олегом, мы же сейчас в разных странах.
– Сегодня эта проблема решаемая и ничего тебе не надо бояться. Пошли лучше спать.
Они направились в корпус, где уже спали их родственники. На территории лагеря было примерно 10 корпусов, в которых размещалось около 1000 человек. В том здании, где поселили семью Штернбильд, стояло около 100 кроватей в два яруса. Здесь переселенцы жили 1—2 недели. Они заполняли документы, проходили тесты на знание немецкого языка, для подтверждения параграфов. Потом их распределяли по местам, где они должны были в дальнейшем жить и работать, где временное жильё тоже называлось лагерь.
Все расходы по переселению: транспортные, проживание, питание, обучение немецкому языку – оплачивало немецкое государство. В течение шести месяцев переселенцы могли изучать немецкий язык, искать себе работу, привыкать к новой жизни, адаптироваться в новых условиях, которые резко отличались от тех, которые были в России. Семью Штернбильд из Брамши отправили в Баварию в Нюренбергский лагерь. Из него они уехали в Кам и Стамсрид, туда, где уже жили ранее уехавшие родственники.
Глава четвёртая.
Семья
Баба Эмма одна вырастила 4 детей. В 1941 году мужа её, Якоба, забрали в труд армию, где он погиб. Она так и не вышла больше замуж, хотя и имела такую возможность.
«Много хороших мужчин, но для меня был только один. Другого, даже немного похожего на него, я не вижу и, наверное, не увижу», – говорила она тогда, когда кто-то, в очередной раз, пытался её познакомить с кем-нибудь или задавал вопрос: «Почему одна и не выходит замуж?»
После войны поселилась Эмма со своими родителями, детьми и, оставшимися в живых, родственниками на Алтае, там и прожила всю жизнь, проработав бухгалтером в районном отделе