– Неужели, чтобы наследника родить? – спрашивает Дара и сильнее затягивает на себе измятую простынь. Золотистые локоны прикрывают обнаженные плечи, но я сквозь их плотную сетку вижу, как нежна и бледна ее кожа, как приподнимаются мелкие волоски от волнения и страха.
– Да. Сына, – говорю честно. Мне нечего скрывать, я не хочу юлить и притворяться.
Девушка долго всматривается в глаза, губы сжимает, будто хочет что-то сказать, но боится, а потом снова отворачивается.
– Уходите, – шепчет она порывисто и вздрагивает от моих неловких шагов вперед, забивается в угол, будто хочет слиться со стеной. Я кажусь слишком огромным рядом с ней. – У-хо-ди-те… – шевелит губами и, когда я по инерции все еще ступаю ближе, задерживает дыхание.
– Я не прикоснусь к тебе больше, – замираю в шаге. – Слово короля, – сутулюсь, чтобы хоть немного казаться ниже и стараюсь смягчить свой низкий голос: – Только по согласию, Дара. Мне пришлось вчера тебя тронуть, иначе ты бы погибла. И ребенок тоже.
Она до крови кусает губы и дерет пальцами ладони, отчего на коже появляются черточки царапин, но, на мое удивление, раны тут же затягиваются. Магия воды просыпается в ней слишком быстро, даже быстрее, чем мы ожидали. Нужно спешить, а я не знаю, с какой стороны подступить к разговору, чтобы не сделать хуже.
Глава 12. Дара
Мне всегда хотелось, чтобы со мной считались. Чтобы позволяли самой решать, как жить, кого любить, что делать. Но в детстве меня «строили» воспитатели в интернате, в подростковом возрасте «давили» ровесники, потому что тихая и мирная Дара была легкой добычей, а потом я попала к Марьяну.
И все, что было до замужества – оказалось сказкой, сладким прошлым, которое я не умела ценить. Дальше наступила затяжная пауза в моей реальности, будто я нажала «стоп» на пульте, когда просматривая фильм ужасов, и кровавая жуткая картинка так и осталась в кадре. И очнулась я, вдавив кнопочку «плей», только в другом мире. Да, честно признаюсь, что впервые чувствую в себе силу и свободу, хотя…
Совершенно не понимаю, чего от меня хотят. И мне страшно, что я ошибаюсь, что снова пытаюсь искать в людях надежду, пытаюсь поверить в слова мужчины, что с высоты своего роста кажется гигантским, но испуганным ребенком. Если бы не лицо… Такое знакомое и причиняющее мне моральную боль.
Отворачиваюсь и кусаю до крови губы. Я осознаю, что это не Марьян, но вижу его облик в очертаниях, и мне жутко страшно.
– Только по согласию, Дара… – повторяет король и добавляет еще тише: – Обещаю.
Моя жизнь до встречи с Эмилианом, словно была чужой, будто я смотрела на себя со стороны. Понимала, что дышу, что двигаюсь, но не живу. Живет кто-то другой, не я, на соседней улице, за окном, за тонкой занавесью тюля. Там, где солнце проливает золото на летние травы. Там, где ветер, чувствуя простор, вспенивает пыль и размывает дорожные линии. Там, где люди улыбаются, плачут от счастья, путешествуют,