Поэтому мы, воспользовавшись той же тропой, по которой поднялись, через 40 минут были уже у подножия, возле машины.
Сегодняшняя программа была выполнена, торопиться пока было некуда, и Иван решил, пользуясь возможностью, слазить под капот машины – уже недели две на приборной панели горел индикатор неисправности двигателя, а некоторое время назад появился посторонний шум при работе. Такой обычно возникает, если топливо не поступает или не воспламеняется в каком-то из цилиндров. Александр, тоже хорошо разбиравшийся в машинах, помогал Ивану.
Я, чтобы не путаться под ногами и не смотреть под руку, отошел еще раз взглянуть на гору Монах – удивительно, но ни террасы из гигантских кирпичей, на которую мы выходили, ни скальной площадки, на которой мы обедали, я найти так и не смог! Как же это?! Может, вон та? Или та? Да нет, там же дерево посередине не росло… А «сырная» скала где? В общем, разглядеть и опознать эти живописные вехи у меня не получилось – гора, благополучно нас отпустив, снова спрятала все свои секреты. Только лицо монаха продолжало грозно и издевательски взирать на меня сверху: «Что, хотели у меня на голове станцевать, жалкие муравьи?! Попробуйте же, поднимитесь еще раз и лазьте тут до посинения, пытаясь ее найти, пока не сорветесь вниз и уже в полете не обнаружите, что до нее всё-таки добрались! Но с добрыми намерениями – милости прошу. У меня еще много припасено того, чего вы не видели!»
И действительно, судя по рассказам, мы не видели и четверти того, что таила в себе эта гора, а где-то на вершине, говорят, были даже знаменитые дольмены. Ну, может, в другой раз…
Иван с Саней тем временем с физиономиями гаражных вивисекторов продолжали ковыряться в двигателе!
Наконец Александр вынырнул из-под капота с зажатой в руке свечой зажигания: «Ха… ну, и как ты хочешь, чтобы это работало?!» – скривившись в усмешке и рассматривая свечу, сказал он Ивану.
Я из любопытства подошел поближе, и даже мне, весьма поверхностно представляющему устройство двигателя, стало понятно, в чём была неисправность: контакты свечи были почему-то наглухо замкнуты, не давая ни малейшей возможности проскочить искре!
Иван задумчиво воскликнул: «Вот, блин! Кабарда… Ставрополье… и сюда еще доехали! Это что получается – всё на трех цилиндрах?!» – Он был не столько раздосадован, сколько недоумевал, как движок вообще еще не загнулся! Действительно, немедленными неприятностями неработающий цилиндр, конечно, не грозил, но пробег с этой неисправностью почти в две тысячи километров был чреват сильной неравномерностью износа деталей, вплоть до заклинивания и полного выхода двигателя из строя.
Но раз машина