Катясь вместе с друзьями по людным каналам города, Бен смотрел на сонных горожан, которые лениво покуривали свои трубки с таким видом, словно – сбей у них с головы шляпу, они и глазом не моргнут; и ему трудно было поверить, что голландцы когда-то поднимали восстания, не раз происходившие в стране; трудно поверить, что теперешние амстердамцы – потомки тех храбрых, самоотверженных героев, о которых он читал в истории Голландии.
Легко скользя по льду с товарищами, Бен рассказал ван Моунену о «погребальном» бунте, вспыхнувшем здесь, в Амстердаме, в 1696 году, когда женщины и дети вместе с мужчинами вышли на улицы. Шуточные похоронные процессии ходили по всему городу: люди решили показать бургомистру, что они не подчинятся новым правилам погребения умерших. Под конец они совершенно вышли из повиновения и грозили чуть ли не разнести весь город, так что бургомистр поспешил отменить постановление, оскорбившее народ.
– Вот на этом углу, – сказал Якоб, указывая на какие-то крупные строения, – пятнадцать лет назад огромные склады зерна провалились в трясину. Это были прочные здания, построенные на хороших сваях. Но в них ссыпали слишком много зерна – больше семидесяти тысяч центнеров, – и они рухнули.
Якобу трудно было рассказать такую длинную историю, и он остановился передохнуть.
– А ты-то почём знаешь, что туда ссыпали семьдесят тысяч центнеров зерна? – резко спросил Карл. – В то время ты ещё из пелёнок не вышел.
– Мне отец говорил, а он хорошо знает, как всё было, – ответил Якоб. Отдышавшись, он продолжал: – Бен любит живопись. Давайте покажем ему какие-нибудь картины.
– Хорошо, – согласился капитан.
– Будь у нас время, Бенджамин, – сказал Ламберт ван Моунен по-английски, – я повёл бы тебя в Стадхёйс, дом городского управления. Вот там сваи так сваи! Здание построено на четырнадцати тысячах свай, и они забиты в землю на глубину семидесяти футов. Но что я хочу тебе показать – так это большую картину, на которой изображено, как ван Спейк взрывает свой корабль… Замечательная картина!
– Ван кто? – переспросил Бен.
– Ван Спейк. Неужели не помнишь? Битва с бельгийцами была в самом разгаре, и, когда он понял, что они его одолеют и захватят в плен корабль, он взорвал и его и себя вместе с ним, чтобы не сдаться врагу.
– А разве не ван Тромп взорвал корабль?
– Вовсе нет. Но ван Тромп тоже был храбрецом. Ему поставили памятник в Дельфт-хавне – там, где пилигримы[19] сели на корабль, чтобы отправиться в Америку.
– Так. А что совершил ван