Когда в городе начались беспорядки посетителей в «Пуме» поубавилось, но свободных мест вечером всё равно не было. Месяц назад люди, возмущённые поголовной коррупцией, тупостью и жадностью чиновников, и глупыми законами, которые каждый день принимал парламент страны, вышли на улицы. Ситуация сразу вышла из-под контроля, и в центре Россины начались волнения. Горели автомобили и государственные учреждения, а обезумевшая толпа громила магазины. Вся полиция была занята разгонами демонстраций и ей сейчас было не до охраны порядка. Поэтому в этом районе полицейских давно не было видно, но несмотря на это здесь царил абсолютный порядок, и преступлений почти не было. Это лишний раз доказывало могущество и авторитет человека, который владел «Пумой» и всем этим районом, и которому были совсем не выгодны беспорядки, если бы они здесь начались.
Наступил вечер, и около входа в заведение образовалась немаленькая очередь, но скоро охрана закрыла двери.
– Вход закрыт! – пробасил в толпу огромный афроамериканец в камуфляжной форме. – Мест больше нет!
Это был начальник охраны «Пумы» Эл Кентукки, которого все называли «Американец» из-за его фамилии.
– Открой, Американец! – неслось из толпы. – Открой, а то мы разнесём двери!
Очередь напирала, но Эл был совершенно спокоен. Сзади него стояло пять таких же здоровенных негров в такой же как у него полувоенной форме.
– Мест нет! – отрезал «Американец». – Если хотите пройти, то вам придётся подождать пока кто-нибудь выйдет.
И он достал из-за пояса большую резиновою дубинку. Его подчинённые тоже вытащили дубинки и приняли угрожающие позы. Они решительно шагнули вперёд и очередь отпрянула. Толпа разгорячённой алкоголем молодёжи могла бы легко смять и разбросать в разные стороны шестерых охранников, стоящих перед ней, но только в другом месте. У каждого «секьюрити», на поясе, кроме дубинок и наручников висел револьвер тридцать восьмого калибра, а каждый кто сюда приходил знал, что охрана «Пумы» применяет оружие по любому поводу, даже без предупреждения.
Люди стали нехотя расходится, и очередь в один момент заметно поредела. У входа остались только самые терпеливые, а остальные либо пошли в сторону близлежащей веранды, где ещё можно было купить недорогой выпивки, либо скрылись в близлежащих дворах, чтобы успеть в другие бары до их закрытия.
Трое молодых мексиканцев поднялись на веранду, купили себе пива, и устроились в неудобных плетёных креслах.
– Ну что, Родриго, – сказал длинный худой парень в рваной джинсовке и с грязными длинными чёрными волосами. – Сегодня отдохнуть в «Пуме» не удастся.
– Надо было приходить раньше, – ответил коренастый крепыш, одетый в выцветшую жилетку. – Теперь пойти некуда. Все кабаки уже закрыты.
– Жалко, что не попали, – произнёс третий парень, полный коротышка в грязной футболке. – Придётся идти домой чтобы не попасть в комендантский час.
С начала беспорядков президент Москаны ввёл в стране чрезвычайное положение и во всех городах в ночное время действовал комендантский час.
– Как думаешь, войдут в город американцы? – спросил длинный.
– Всё может быть, – покачал головой Родриго. – Янки вложили в нашу страну столько денег! Конечно они так просто от них не откажутся. В городе на баррикадах уже стреляют вовсю, и положение нашего президента становится всё неустойчивей. Полиция уже не контролирует ситуацию, и парламент может попросить помощи у американцев.
Рядом с Россиной находилась американская военная база, и в последнее время на ней постоянно приземлялись и взлетали транспортные самолёты. Всем было абсолютно понятно, что на базу прибывают дополнительные войска.
– Пропал вечер, – произнёс толстый. – Я хотел сегодня посмотреть на Лину. Говорят, у неё новая программа.
– Да, давно её не было, – ответил высокий. – Сегодня она танцует первый раз после своей свадьбы.
Лина была ведущей танцовщицей в «Пуме», и посмотреть на неё люди съезжались со всей Москаны.
– Говорят, что тот русский за которого она вышла замуж неплохой парень, – сказал Родриго. – Взял её с ребёнком, да ещё и после того что с ней произошло.
– Он ещё и довольно крутой, – согласился длинный. – Говорят, что даже Удав боится с ним связываться.
Удавом здесь называли Жака Лакомба, человека которому принадлежала «Пума» и ещё половина Москаны. Он был подпольным хозяином страны, поскольку являлся лидером преступного синдиката, опутавшего