– А вот и он… точно в срок… – печально проговорил Рагнер. – Принц Баро прибыл.
Лилия, соскочив с кровати, тоже подошла к окну. Оживилась и набережная перед Вардоцом: горожане бежали смотреть на золотой чудо-корабль. Рагнер поцеловал Лилию в губы и стал одеваться.
И она молча оделась. Заговорила вновь, когда они стояли в кабинете, готовыми к выходу.
– Так это всё? Закончилось? Больше меня не любишь?
– Лилия… Послушай… на сегодня для меня картина выглядит так: на одной чаше весов дама, которую я притащил из-за трех морей, жил здесь с ней как с женой более пяти восьмид, она ждет моего наследника, и я ее люблю. На второй чаше весов – ты, которую я тоже люблю, но с тобой я всего девятнадцать дней, и ничего тебе не обещал, и никуда тебя не тащил. И я сейчас не могу ничего решить – только, когда вернусь уже в третьей триаде Любви. Пожалуйста, ни на что не надейся… ее чаша весов намного тяжелее твоей.
– А если я тоже уже жду твоего наследника? Ведь всё может быть!
– Свое чадо я признаю: сына рыцарем сделаю, а дочку замуж выгодно выдам.
– Ну хоть так… Хоть одно обещание у меня есть…
– Лилия, – обнял ее Рагнер. – Ты же моя прекрасная дама, путь и тайная, – нежно шептал он. – Я тебя обижать не позволю… Но… лучше тебе переехать из Ларгоса. В Брослос хочешь? Тебе же там нравилось, и в большом городе не сплетничают… А я там буду часто тебя навещать, я же теперь торгаш!
– Не знаю… – не улыбнулась она. – Поговорим, когда ты вернешься. Может, твое отсутствие и мою голову проветрит… И мы с братом уедем подальше от этих мест… и от тебя…
Он нежно ее поцеловал, зная, что наверняка будет так, как он придумал: Маргарита останется в Ларгосе, Лилия – переедет в Брослос, и он не потеряет ни ту, ни другую.
________________
Большие корабли встали на якорь в море, на отдалении от причала. Когда Рагнер появился на набережной, лодка с его гостями уже подгребала ней. Принц Адальберти Баро утопал в пушистых мехах: кроме большой енотовой шапки он подивил северян меховой мантией из золотистого соболя, широкой куньей оторочкой на сапогах, а также муфтой из лисы, пристегнутой к поясу (тьфу, не в золоту и шелку нынча прынцы пошли – рядятся как беднота из Орзении, а муфта-то как у бабы!). И его сын, тоже одетый в шубу мехом наружу и шапку из соболя, выглядел для местных законченным нищебродом.
Лодка пристала между пирсами – к той части набережной, с какой в воду спускались ступеньки. Адальберти, несмотря на свои меха, ловко по ним забрался и «попал в лапы Рагнера»: рыцари соединили руки знаком двойного единства и обнялись.
– Адальберти! Ты, похоже, за Линию Льда собрался?!
– Для южанина в самый раз, – посмеиваясь, ответил тот. – Я в этой шубе сплю. И не шучу сейчас.
– Да, моря наши не для неженок! Как путешествие? Айсбергов не встретил? В буре не потонул? В пролив вошли