– Рагнер… – прошептала Лилия, – …я не зря так тебя люблю…
Она нежно дотронулась до его горящей, побитой щеки, обжигая ее сильнее своим прикосновением. Налетел ветерок, бросив мелкий снег Рагнеру в лицо, будто пытаясь образумить его. На короткие мгновения сизая туча скрыла и без того невидимое солнце – серое небо потемнело, день стал сумерками, а глаза Лилии превратились в бездонные, гибельные, черные… Глубокий колодец, в какой Рагнер хотел пасть, опять позвал его. Одной рукой он обнял хрупкую талию, притягивая к себе белокурую красавицу, а другую руку завел за затылок Лилии и жадно поцеловал ее сладкие вишневые губы.
Стоя, прижав ее спину к большому валуну, Рагнер навалился на Лилию и целовал ее так, будто не мог напиться ее нектаром. Его руки забрались под ее просторное платье – одна нашла ее мягкую ягодицу, другая – маленькую, упругую грудь, дразнящую тем, что она не давалась в руку.
– Да? – тяжело дыша, спросил он Лилию, собираясь расстегнуть поясной ремень.
– Да, я хочу, – чуть слышно прошептала она, целуя его в шею. – Если ты остановишься, то я буду умолять тебя на коленях…
Золоченый Анарим полетел в снег вместе с цепью, кошельком и беретом. При свете дня, никого не таясь, охваченный звериным желанием и позабыв про стыд, Рагнер страстно, жестко и даже жестоко подминал своей мощью чужое хрупкое тело, вжимая его в каменную твердь и содрогаясь от удовольствия каждого момента. Лилия сладко и тихо стонала ему на ухо, обнимая его за плечи и тормоша его волосы. Закрыв глаза, Рагнер чувствовал себя то в жаркой, то в ледяной черноте, сводящей с ума его плоть и дарующей наслаждение с новым движением ей навстречу. Грозовые разряды, убыстряясь, прокатывались по двум соединенным телам. Мужчина и женщина учащенно дышали в окружающем их безмолвии, не видя ничего, не замечая ничего – только свое удовольствие, переносившее их в таинственный, поблескивающий, черный, словно черный бриллиант, мир, созданный темными божествами для них двоих. В те минуты Рагнер желал пропасть в этом мире навек.
И вдруг мир стал ослепительно белым. Очнувшись, Рагнер успел отстраниться, даже скорее отшатнуться, и оставить свое семя на камне, у его подножия. Тяжело дыша, он упал спиной на валун, встав рядом с Лилией, взлохмаченной и тоже тяжело дышавшей паром в морозный воздух.
– Не знаю, что сказать, – застегивая пояс и оправляя одежду, сказал Рагнер. – Я как с ума сошел…
– И я рада этому, – улыбаясь, ответила Лилия и тоже начала приводить себя в порядок. – Не надо ничего говорить. Я сама так хотела. Спасибо… Иначе я помнила бы только того зверя…
Отойдя на шаг, Рагнер заметил на валуне каплю крови, попавшую туда с его щеки. Он не стал ее стирать – вместо этого умыл снегом лицо, после чего поднял и отряхнул свой берет, надел его на голову и стал застегивать ремень с кинжалом и кошельком. Он молчал. Дикая похоть, что минуту назад им владела, теперь бесследно исчезла и, прогорев, оставила после себя золу. Зато разрастался