площадками и генерировать виральный контент для увеличения популярности» столько, сколько не произвела за все время учебы в универе. Под вечер встретились с подругой и очень душевно посидели в ресторане: ее бросил парень, а я утешала ее, как могла; хотела бы сказать при этом, что парень бросил ее из-за меня, ну, знаете для острого сюжета, но нет, хотя я бы не отказалась, парень у нее ничего был, жаль, что расстались. И вот под конец дня такое дерьмо. Причем это первый человек, которого я видела мертвым. Ощущения очень странные: почему-то ты не можешь почувствовать горечь из-за чужого горя, вид окровавленных конечностей не заставляет упасть во внезапный обморок, не чувствуешь ни сожаления, ни утраты, а главное, почему-то не приходит мысль, что с тобой это тоже когда-то произойдет. Причем, знаете, я всегда думала, что именно такие мысли возникают у человека при виде трупа, то есть, вот лежит труп, а ты такой «и я когда-нибудь буду выглядеть так». Самое неприятное, что ты думаешь об этом, когда читаешь о падении очередного самолета, когда смотришь нарезки ДТП со смертельным исходом, да и в принципе, когда понимаешь, что новость, абсолютно любая, так или иначе завязана на смерти, хоть буквально, хоть метафорически, потому что новость, потому что старого больше нет, а есть новое, и теперь об этом знает весь мир. В общем, ничего такого я не испытала. Возможно, выгляди человек менее изувеченным, я бы смогла проассоциировать себя с ним, но вот как-то не получилось. Странно все это.
«Что? Звонок в четыре утра? И кто это такой умный?» – подумала я, когда в комнате заиграла мелодия из «Острова сокровищ». Ну, знаете, та самая, песня о мальчике Бобби, где «Деньги-деньги-дребеденьги, позабыв покой и лень, делаем деньги, делаем деньги, а остальное все дребе-бе-день!». Очень люблю этот рингтон, моя любовь и моя гордость. Он такой смешной. Приезжаю на встречи и специально звук на телефоне не выключаю, чтобы собеседник услышал это и понял, каким бредом мы все занимаемся. Номер не отобразился, поэтому я сбросила. Через тридцать секунд все повторилось. На третий раз я не выдержала и нажала на зеленую кнопочку с трубкой.
– Вы время видели? – буркнула я.
– Нина Устинова? Вы сегодня звонили по поводу самоубийцы…
– Я же уже все сказала и вашей коллеге при вызове, и полицейским, которые оформляли! Что вам еще от меня надо? Я сплю, до свидания! – почти прокричала я и со всего маху кинула телефон на диван. Какая наглость звонить человеку в четыре утра!
Через тридцать секунд звонок раздался еще раз, я, пытаясь успокоиться и надеясь, что на другом конце девушка устанет слушать гудки, пропела песенку почти до конца. Телефон не умолкал. Я ответила.
– Девушка, дослушайте, пожалуйста, до конца…Мне самой неловко об этом говорить, я даже не знаю, как сказать, дурдом какой-то…
Девушка была крайне взволнована, часто сбивалась, и мне стало интересно, что же такого важного она хочет мне сказать в четыре утра.
– Так говорите.
– В
