– Слышь, Ерофеич, – позвал сидящего в сиденье наводчика пожилой мужчина одетый, как и все на хуторе, в груботканые штаны, рубашку и куртку. – А может, зря мы с ними так, а? Хорошие ведь люди.
– Не зря, – Ерофеич ответственно, как положено по инструкции, всматривался в экран радара. – Турухтан просто так языком болтать не будет. Сказано, пришло время, проснулся Таиксана, значит, так оно и есть. А энтот гад запросто может с человека на человека скакать, что твоя блоха. Только глазом глянет – и все, пропал человек. А выйти ему оттуда, из головы, то есть, – никак, кроме, как, значит, через смерть того, в ком он сидит. Потому Турухтан и сказал никого не пускать. Потому и мы снимаемся, да к Белому Месту идем, там у Таиксаны власти нет.
– Да Турухтан-то откуда знает? – фыркнули из темноты.
– А ты прежде чем языком-то болтать, – обозлился вдруг Ерофеич, – историю бы Пепла-то почитал. Кому и не знать про Таиксану, как не ему. Это же его дед в последний раз его обратно загонял. Как есть загнал и внукам, нам то есть, заповедовал. Ни-ни. Салат по рецепту делать и каждый день есть, сколько сказано. А буде появится кто похожий – тут же бежать в Белое Место. А эти, – Ерофеич с превосходством кивнул в сторону, куда улетел бот, – ежели забыли завет, то путь сами и разбираются, коли голова не дорога…
И, словно в подтверждение его слов, где-то далеко на горизонте, там, где начинался город, столбом встало зарево, и тут же долетел глухой звук взрыва.
Караульные переглянулись, блеснув в подступающей тьме белками глаз, и еще крепче ухватились за рукоятки плазменников. Похоже, Евлампий Егорович Турухтанов не зря слушал своего деда…
Глава 3
Декстера спасло чудо.
Вообще-то чудом это счел только сам Декстер, но все же это было лучше, чем многообещающее мрачное молчание, которое воцарилось в «Тарантуле», огромном боте Шойса, когда он стартовал с поверхности.
Декстер вообще-то слыл мастером неожиданных приятных сюрпризов, которые он мог как фокусник в цирке вытаскивать практически из-за уха. Чего только стоили его приглашения на северные водопады Изюбра, которые многометровыми каскадами с грохотом низвергались в скрытые пеленой водной пыли ущелья. Или горные озера, замершие посреди молчаливой торжественности вековых скал. Или насквозь просвечиваемые вечерним солнцем лесистые холмы средней полосы, сбрызнутые хрустальными каплями родников. Каждая такая поездка становилась незабываемой. И в каждом случае Декстер продумывал любую мелочь, вплоть до туалетных принадлежностей и переносных кроватей, если кому-нибудь вдруг захочется вздремнуть на свежем воздухе.
Но в этот раз почти патентованное Декстеровское чувство прекрасного, кажется, дало сбой.
И все было бы ничего, но вот в программу посещения рыбной фермы, на которой разводилось более двухсот редчайших и вкуснейших видов рыб, моллюсков