Откуда-то изнутри возникает протест, несогласие с таким положением дел, и это сопротивление переходит в лихорадку, руки начинают трястись. Я трогаю лицо. У меня текут слёзы, но я их не ощущаю. Кресло с ускорением уносит меня по мерцающему всеми красками лифту вверх в бездну. Это туннель, и душа уходит в другой мир или типа того. Испуга нет, но я ловлю себя на мысли, что мне пока рановато «туда», и кресло, словно считав мои мысли, резко останавливается.
Первая передышка… Вновь включается сознание, и я могу немного подумать над только что произошедшим, порадоваться, что контролирую себя и ситуацию. Вспоминаю рекомендацию довериться и не мешать, идти дальше, но вместе с тем доволен своей бдительностью. И тут кто-то невидимый аккуратно, но резко надавил на спину… Понимая, что происходит, я резко потянулся к тазу, а уже в следующую секунду присоединился к промывающим желудки… Руки тряслись, тело ходило ходуном.
С первым же актом очистки я стал получать подсказки. Но не словами. Я услышал в левом ухе то самое «предсмертное» придыхание, которым заканчивался затем каждый позыв. Говорят, если физически выходят болезни и прочая загрязняющая дрянь, то выдыхаются ментальные блоки и мусор. Я поймал себя на том, что даже начал смаковать этот звук. В нём был смысл, я это чётко осознавал. Всякий раз мне придавливали спину, то ли чтобы исправить положение тела, то ли чтобы спровоцировать реакцию, в ухо вновь шла «подсказка».
Я всё ещё пытался вертеть в голове так долго лелеянный запрос об эталонном опыте вселенской любви, но с каждой минутой делать это становилось сложнее. Возможно, если бы я не остановил лифт, то почувствовал бы единство всего. Но прервав процесс, я сохранил идентичность и не «слился с миром».
Сколько времени проходила чистка, не могу сказать. Время потеряло смысл, периодически дон Луис начинал петь и «громыхать». Один раз я почувствовал потряхивания за плечо. Взглянул вверх, в темноте проявилась фигура дона. Курандеро жестом предложил покачать головой, я повторил его движения, и он удалился.
Пытаясь попить воды, я потянулся к бутылке, которую оставил рядом с креслом. Рука никак не хотела брать даже видимую в темноте бутылку, постоянно проходя сквозь неё. Меня продолжало трясти, а голову посетила благая мысль: «Так надо, это катарсис». Понимая, что всё-таки хочу пить, я сосредоточился на руке, зафиксировал её на подлокотнике, затем зафиксировал в сознании, что могу взять бутылку и она плотная, потянулся и взял. Возможно, я бы поликовал над «материализацией», если бы не общее состояние, которое не позволяло