Домой дорогой инков. Алексей Геннадьевич Платонов

в вибрационный клуб. И вот тут начался полный сюр, который требует перевода. Я оказался в машине типа джипа с очень неврастеничным водителем, ёрзавшим по креслу и постоянно двигавшимся как на шарнирах. Это с виду был обычный человек, который о себе сказал так: «Всё пофиг, моя жизнь – дорога, и ничто другое не имеет для меня смысла». Сначала ехали по городу, который внешне напоминал восстановленные твердыни ацтеков или тольтеков, но это понимание придёт лишь после посещения музеев и древних руин Мексики. Здания были украшены изваяниями богов, их поросшие мхом коричнево-зеленоватые головы я также наблюдал на мексиканских археологических выставках; мы выехали из плотной застройки и понеслись по автостраде, периодически проскакивая мимо самых обычных, привычных нам билбордов. В машине был ещё кто-то – по моим к нему чувствам, один из участников сегодняшней церемонии.

      И вот мы в клубе. Большое здание на пустыре, вдали от города, светятся рекламные вывески. Внутри играет громкая вибромузыка. Она непривычна нам. Звук очень громкий, стрекочущий. «Людей» (пишу в кавычках, потому как их плохо видно и они все одинаковые) много. Есть сцена, экран и «диджей». Сильнее всего запомнилось, что на сцене стояли два округлых экрана, в которых крутились кислотные красно-оранжево-зелёные спирали. Пришла тревожная ассоциация, что если на них смотреть, можно отключиться, погрузиться в состояние зомби и остаться тут навсегда.

      Вслед за мыслью пошли доказательства. Я перевёл взгляд на толпу и увидел: так и есть, танцующим, а точнее – трясущимся, на танцполе этот процесс не доставляет радости: пустые взгляды и серо-зелёные лица. Они не могут остановиться и полностью поглощены воздействием. Я насторожился:

      – Что это и зачем?

      – Чувства – это опыт. Опыт – это то, что делает человека индивидуальностью. Мы стираем индивидуальность, чтобы не привязываться, – ответили мне.

      Я увидел зомби в конвульсиях, у которого уже не было сил танцевать. Он не мог решиться уйти и просто рухнул на пол. Охрана его потрогала и поволокла из помещения. Я посмотрел на водителя: индифферентный. А вот второй пассажир засмотрелся на спирали и пребывал в «коме». Я было взялся его трясти и говорить, что нам нужно уходить. Но меня вежливо одёрнули: «Каждый решает за себя».

      Я выразил желание уйти, но столкнулся с сопротивлением, мол, нет, вы должны остаться тут. Мне это очень не понравилось, я оттолкнул охранника, вышел на улицу и сел в машину, где уже ждал водитель. Мы молча сидели, когда появился третий член экипажа. Вскоре появился и он, будучи уже полубессознательным, но тем не менее забрался на переднее сиденье и уткнулся невидящим взглядом в никуда. Бешеный водитель включил двигатель и помчался по дороге.

      Мы неслись по пустынной автостраде, как вдруг на шофёра что-то накатило, он открыл пассажирскую дверь и вытолкнул ногой третьего.

      – Это называется «стереть», – спокойно прокомментировал он.

      Я пересел вперёд на освободившееся