Жасимир поднял брови.
Фу села на подстилку. Обожатель возился со своим свитком столько, сколько она его помнила, занося в него все песни и рассказы, которые Вороны держали в голове. Она никогда не могла прочесть ни одной буквы, но полагала, что для него это важно.
Когда глаза Фу закрылись, Обожатель и Жасимир по-прежнему сидели у костра, сосредоточенно склонившись над свитком, и переговаривались.
Потом из темноты пустого беспамятства Фу вывели сны, быстрые, ужасные и красные.
Она держала руку Подлеца перед погребальным костром на широкой дороге.
То был не костер. То была деревня, которую они оставили позади, и она полыхала золотом Фениксов.
Ей хотелось спалить деревню дотла. Нет, она хотела, чтобы они знали, что она может.
Зубы выпали у нее из ладони, окровавленные и новые, вспыхивая на лету.
– Нам нужна эта сделка, – говорил невидимый Па.
Деревня изменилась. Теперь далеко к северу она видела долину, горевшую во всю ширь, превращенную в сплошной черный чумной маяк. В воздухе носились мольбы о помиловании.
– Никто не ответил, – сказал Па, качая головой, слишком близко от огня. – И теперь отвечать придется всем нам.
Рядом с ней был не Подлец. Она держала за руку Тавина, и он снова смерил ее взглядом.
Она вырвалась…
– Фу.
Ее разбудило море огня.
Костер. Это был всего лишь костер. Фу попыталась отдышаться.
– Фу, вставай.
То был голос вождя.
– Па? – Она села, протирая глаза. Было слишком темно, чтобы собирать вещи.
Принц поднялся на колени, сонный и сердитый. Подлец застыл поблизости.
Ответ пришел слабым содроганием почвы под ее тонкой подстилкой. Теперь она сама застыла.
Не нужно было им забирать зубы грешников.
– Берите принца и хватайте, что успеете. – Па метался тенью в ночи, от одной Вороны к другой. Поднял принца на ноги. Рокот усиливался.
– Вставайте, ваше высочество. Дворянство Олеандров приближается.
Глава шестая
Кошка и король
Принц был босиком.
За свои шестнадцать лет Фу постигла немало суровых уроков, когда жизнь била ее прямо в зубы. Всегда следи за толпой. Всегда знай выход. Никогда не ходи в город одна.
А в ночь сожжения грешников спи не разуваясь.
Когда Фу пыталась подсадить Жасимира на ближайшую ветку, его ноги соскользнули с заросшего мхом ствола, и он издал сдавленный крик отчаяния. Оглушительный топот копыт сотрясал под ними землю. Вороны носились по лагерю, заметая следы. Хотя нога принца упиралась в плечо Фу, руки его слишком дрожали, чтобы ухватиться за стебли или кору. Но Па сказал убрать принца с глаз долой… она должна была его обезопасить…
Тавин