– Так говорят в Италии, когда выпивают.
– А… – кивнула Мейси. – Так вы оттуда? Я никогда не была в Италии. Там красиво?
– Да. Есть просто волшебные места.
Мейси посмотрела в свой бокал, затем сделала еще один глоток, немного вздрогнув.
– Обжигает.
– Я бы сказал: выжигает, – ответил Антонио и одним глотком допил свой бокал, желая, чтобы виски выжег ему мозги.
Как только он закрывал глаза, он видел мальчишески веселое и беззаботное лицо, хулиганскую улыбку и смеющиеся глаза. Но если он держал глаза закрытыми еще дольше, это лицо начинало меняться – становилось бледным и безжизненным, а на тротуаре под ним растекалась красная лужа.
Вот почему сейчас ему нужно было продолжать пить. Иначе он просто не сможет сегодня сомкнуть глаз.
– Почему вы здесь? – снова спросила Мейси. Она поставила бокал на стол и посмотрела на Антонио серьезными зелеными глазами. – Я не имею в виду работу, я имею в виду, почему вы пьете здесь в одиночестве поздно ночью.
Антонио пожал плечами, собираясь отболтаться неотложными делами, но тут Мейси задала вопрос, который он никак не ожидал услышать. Ей было девятнадцать, когда умерли ее родители, и с тех пор она безошибочно угадывала людей, переживших потерю, почти зримо видела эту темную сосущую пустоту в их душе. И теперь она видела это же в Антонио, поэтому спросила:
– У вас кто-то умер?
Такая прямота ошеломила его. Он никогда не сталкивался с такой неприукрашенной, почти грубой честностью. Это лишило его дара речи.
Он никогда ни с кем не говорил о Паоло. И уж конечно, он не собирался обсуждать главную трагедию своей жизни с незнакомой уборщицей. Он вообще старался не думать о Паоло, но ему не удавалось. Паоло навсегда поселился на границе его сознания, в тайном уголке его души. Преследуя его и обвиняя.
А Мейси смотрела на него серьезными зелеными глазами, полными сочувствия и отраженной боли. Его боли. Антонио больше не хотелось напиваться. Ему хотелось поговорить с этой рыжеволосой уборщицей с серьезными глазами. Рассказать ей всю правду или хотя бы ту часть правды, которую он готов был открыть.
– Мой брат, – тихо сказал он. – Мой младший брат.
Глава 2
– Господи… – еле слышно выдохнула Мейси. – Мне очень жаль.
Антонио неловко пожал мощными плечами:
– Спасибо.
– У меня тоже есть младший брат. Страшно подумать… – Она не могла себе представить, что может потерять Макса. После всех ее утрат потерять еще и его – это было немыслимо. У нее не было никого и ничего в мире, кроме брата, и теперь, когда он окончил университет и захотел жить самостоятельно, она одновременно чувствовала и гордость за него, и одиночество. Она утешала себя тем, что теперь может отдавать все время и силы осуществлению собственных планов, и это действительно было так, но временами ей было очень тоскливо. – Но я могу понять, что вы чувствуете. У меня родители погибли пять лет назад.
– Как это случилось?
– Автокатастрофа.
Его плечи напряглись, и он тихо спросил:
– Пьяный