– Ты сам придумал?
– Сам, Наиль, конечно сам. И еще один попутный вопрос: ты имел дела с Люмиком?
Валентин стиснул пальцами трубку. Он бы не удивился, если бы связь прервалась, но Наиль отреагировал иначе.
– Откуда звонишь?
– Не волнуйся, это телефон-автомат,
– Почему спрашиваешь о Люмике?
– Чистое любопытство.
– Плохое любопытство… Очень плохое. Ты понял, что я имею в виду?
– Честно говоря, не очень.
– Не играй с огнем, дорогой. И не спрашивай о тех, кого уже больше нет. Это мой тебе хороший совет.
– Ты что-то знаешь о нем?
– Ничего не знаю. Совсем ничего. У него свое дело, у меня свое. Зачем тебе Люмик? Разве я забываю о подарках? Ты не знаешь, кто он такой, я не знаю, – что тут плохого?
– Кажется, начинаю понимать.
– Вот видишь, дорогой! Так всегда бывает: начинаешь думать, начинаешь понимать. Тоже формула – и тоже мудрая!
– Спасибо, Наиль. Я тебя понял.
– Мне спасибо – тебе спасибо. А подарок я сегодня же пришлю. В то же самое место. Договорились?
– Договорились, – Валентин повесил трубку и вышел из кабинки. Гадая, на чем сегодня придется ехать, зашагал вверх по улице в сторону кольца. Мысленно назвал троллейбус и не угадал. Первым, громыхая рельсовыми октавами, к остановке подкатил трамвай. Чертыхнувшись, Валентин вскочил на подножку.
***
Свои «пентагоны» имеются везде, и никто не объяснит вам, за что припечатывают подобное клеймо тому или иному сооружению. Во всяком случае ничем выдающимся, кроме размеров и удивительного отсутствия пропорций, спорткомплекс «Энергия» не отличался. Серое нагромождение кубов с крышами, залитыми битумом, с обилием окон, широких и узких, местами напоминающих монастырские бойницы. С одной стороны к спорткомплексу примыкал стадион с площадками для волейбольных секций и беговыми дорожками, с другой тянулась неровная цепочка складских помещений, крытых брезентом автостоянок. Плетеный из проволоки ячеистый забор надежно охранял коротенькое слово «спорт» от окружающего мира. За входящими и выходящими с территории комплекса оловянными глазами следил угрюмый вохровец.
Приближаясь к главному корпусу, Валентин отметил про себя, что занятия давно начались. Секции, летние лагеря и личный состав «пентагона» носились по беговым дорожкам, прыгали в длину и высоту, стреляли по мишеням из духовушек и луков, гремели тренажерами. Как известно, день – время тренировок, ночь – время заработка. Здесь по крайней мере дела обстояли именно так.
Очутившись в вестибюле, он облегченно перевел дух. Жары и лета в этом месте не существовало. Три или четыре кондиционера исправно наполняли помещение прохладным воздухом и размеренным гудением. Валентин двинулся было дальше, но сидящий за столом коротышка со значением кашлянул. Палец его изобразил в воздухе некое подобие прямоугольника. Валентин полез в карман за документами.