Сонливость снова овладевает им, глаза прикрываются. На стене в углу комнаты возникает прямоугольное пятно света. Оно становится ярче и медленно перемещается к центру стены, и вместе с этим нарастает шум мотора. Ррр-у-у-у-ффф. Это машина, она проходит мимо, и шум стихает. Пятно съёживается, тускнеет и гаснет в углу. Но это не просто машина, догадывается он. Это грузовик, в котором увозят собранных по тревоге. Вот ещё один. Ррр-у-у-у-ффф. Становится не по себе.
Он расталкивает Мишаню – хватит спать: не слышишь, что ли, тут такое происходит! Но что с него взять: у Мишани одно ухо надорвано и обвисло, видать, медведица-мать ему его отдавила. Привычка у них такая, у медведей, всем на ухо наступать. Второе тоже замялось. Попробуй, расслышь тут! Недовольный взгляд на Олежку. Пора бы его привести в порядок: шерсть уже неделю нечёсанная, местами свалялась, а на спине и вовсе пролежень. Но друг надёжный.
– Сиди здесь, в углу, у подушки, и смотри внимательней, – шепчет он ему заговорщически, указывая на стену. – Если пятно остановится напротив и хлопнет входная дверь, дай знать.
Блестящие бусины глаз приятеля впиваются взором в стену. Вдвоём наблюдать не так страшно. Ррр-у-у-у-ффф, Ррр-у-у-у-ффф. Тёмные полосы между пятнами становятся всё уже, и вскоре почти непрерывная жёлтая река медленно течёт по стене. Её волны уносят куда-то вдаль не только военных, но и всё население городка. На него накатывается внезапная тоска и чувство одиночества.
Почему они забыли его? Наверное, потому что у него нет позывного с номером, закрепляющим за ним положение в строю и место в машине, а раз так, то его просто оставили здесь, в этой несчастной кроватке. Хочется вскочить, подбежать к окну и, что есть мочи, крикнуть им, чтобы они услышали его и взяли с собой. Но ноги ватные и рот не разлепить.
– Олежка, роднуля, пора вставать. Что-то ты под утро весь искрутился, всё одеяло перебуровил.
Голос бабули. Неужели ему всё это приснилось? Из кухни доносится и другие голоса: мать собирает брата в школу. Ну так и есть, это был всего лишь сон, и никто никуда не уехал.
Мишаня сидит рядом продолжает сверлить бусинами стену. Наверное, не выспался, бедняга. Он бережно кладёт его на подушку – отбой тревоги. Но, как бы там ни было, позывной у него всё же должен быть. И лучше бы – с числом, чтобы не путаться ни при каких обстоятельствах. И ещё, чтобы отец был неподалёку.
В наушнике по-прежнему тишина.
– Сокол, сокол, я пятый. Вас не слышу. Приём.
Странная находка
Олежка ковыряется палкой в песочной яме. Ему хочется знать, на какую