– Да кончайте их скорее! – не удержался кто-то в шеренге.
Со стороны КПП показался автомобиль. Он медленно подъехал к виселице и остановился. Из машины вышли: Тугрик, Старшой, Малой и Берроуз. Последний, хоть и был «смотрящим», но держался в отдалении от остальных, выполнял при Тугрике обязанности шофера, гувернера и, говорят, часами вел с ним беседы, то есть Берроуз говорил, а Тугрик слушал и запоминал слова.
Они тоже выстроились в маленькую шеренгу. Тугрик кивнул Старшому, внятно сказав:
– Фас!
Старшой начал обвинительную речь:
– Так, твари, блин. Вот эти пятеро ублюдков, которых сейчас мы завалим, пытались подорвать основы правопорядка на вверенной мне территории. Они, – Старшой закашлялся и смачно выругался, – лишили жизни насильственным путем двух моих людей, за вами, козлы, – говорящего не смутило, что последний эпитет был отпущен в адрес лиц как мужского, так и женского пола, – смотрящих. И сейчас (автору трудно подобрать литературные аналоги лексемам, которые Старшой использовал, видимо, в качестве модальных слов или для связки частей устного текста) смотрите, о чем будет мечтать следующий (перифразы упускаются), кто (тяжела судьба современного стилиста).
Некрупные, но умелые и мускулистые автоматчики тычками-ударами прикладов стали подгонять обреченный квинтет к виселице. И вдруг со стороны раздался чей-то негромкий, даже скромный голос:
– Отпустите мужиков, подонки.
Около трехсот голов в удивлении повернулись туда, откуда это было сказано. Раздался дружный недобрый возглас удивления:
– О-о-о!
Со стороны сторожки к лобному месту подходил Фунтик. Старшой цыкнул сквозь зубы:
– Что за предъявы, глист?
– Мужиков отпустите, – повторил Фунт. – Это я ваших уродов порешил.
В паузе, которая последовала за этими словами, было все: и удивление, и сочувствие к говорящему, и даже какой-то смутный восторг.
Паузу нарушил Тугрик. Он произнес новую фразу, делая явные успехи в постижении тонкостей литературного языка:
– За что?
– Они у меня Веру отнять хотели, – просто ответил Фунт и среди прочих почувствовал на себе внимательный взгляд пары теплых глубоких глаз.
Он подошел к четверке уже вплотную, так что Старшой и Малой инстинктивно стали оттеснять за свои широкие спины и плечи Тугрика. Все смотрели на Фунта. Особенно внимательно и радостно те, кого должны были повесить.
Один из них попытался даже пнуть проходящего спасителя, но не дотянулся, зашатался и упал, увлекая за собой остальных. Они снова отвратительно засмеялись, валяясь в опилке, и это как-то разрядило напряженность момента. Старшой, который явно не верил ни слову из сказанного Фунтом, брезгливо кивнул ему, протянув:
– Расскажи-докажи.
Фунт пожал плечами, посмотрел на Берроуза, стоящего к нему ближе остальных и усиленно прячущего глаза, перевел взгляд на Тугрика, которого в гляделки было не переиграть, потом на Малого (тому