Похороны бобыля – единственный повод хоть под охраной вырваться с территории пилорамы, поэтому ближние (те, кто в бараке рядом спал или в одной бригаде работал) находятся в большом количестве. Они и скорбят в похоронной процессии, а потом возвращаются обратно…
…Серьезным испытанием всего бытия пилорамы стала инаугурация ее нового начальника, которым был назначен Тугрик. По словам наиболее компетентных в политологии рабочих, личность последнего не вполне соответствует должности, которую он вот-вот займет. Главный аргумент – слишком малый словарный запас…
…Но тут неожиданно выяснилось, что в лексиконе Тугрика появились новые фразы. И пилорама содрогнулась.
Начался передел, и у рабочих появился веский довод безо всяких кавычек добрым словом вспоминать Мирзу.
Первая неделя правления Тугрика унесла жизни тринадцати бобылей, трупы появились и в женском бараке…»
Автор считает своим долгом дополнить историка либо же летописца, потому что ему, автору, известны некоторые причины описанных выше следствий.
Тугрик, вступая в должность и сидя в своем кабинете, выдал Старшому фразу:
– Экономить на сырье.
– В смысле? На лесе, что ли? Да как?
– Нет.
– Так на чем? На станках? Полетит все…
– Нет.
– На мужиках, что ли?
– Фас.
– А как?
– Наливать сколько?
– В смысле… А! Типа!
– «Троя».
– Ну, ты блин!..
– Баб в расход.
– Зверина!..
– Не сразу.
– А если мужики восстанут?
– «Троя».
– Так подохнут все.
– Не сразу.
– Так все равно подохнут.
– На наш век хватит.
«…И этой же ночью в женский барак вбежал один из доходящих бобылей с автоматом и избирательно, чтобы не попасть в мужиков (многие женщины были не одни), сделал бобылями десять из них. А потом застрелился сам, навсегда посеяв зубья вражды между семейными и бобылями.
Автор „Истории…“ просит прощения за тот холодный тон, с которым он повествует о событиях, ужасных и отвратительных по природе своей, но он столько раз видел по телевидению, как мерзавки и мерзавцы с микрофонами делали шоу и деньги на человеческом страдании, что не хочет уподобляться им. Он пытается, кипя и взрываясь изнутри, остаться в своей ненависти трезвым и в своей субъективности объективным….
…А наутро рабочих наказали коллективным нарядом вне очереди „за нанесение увечий охраннику и лишение его огнестрельного оружия“. Тот, видимо, был настолько изувечен, что даже не показался коллективу».
«За неделю „Троя“ унесла жизни тринадцати человек, о чем уже было сказано выше. Первый из них – Толян – оказался инициатором массового отравления.
– Ура!