Было в его движениях что-то столь располагающее, что Баженов не мог сопротивляться, и только усмехнулся, идя следом за молодым человеком.
– Ну-ну, давайте пообщаемся, если вам так хочется. Насколько я понимаю, вы выполняете заказ моих дорогих родственников – они мне все уши прожужжали заботами о моем здоровье.
– А если бы и так, то неужели вам трудно выполнить их просьбу? Но я действительно хотел бы с вами проконсультироваться, – войдя в кабинет, Антон улыбнулся и включил сканнер и монитор. – Посмотрите, разве не красавчик-прибор?
– Неплохо, неплохо, – Баженов прошелся по комнате и огляделся. – У вас тут большие возможности, почему вы ограничиваете свою деятельность акушерством и гинекологией? Ведь вы можете проводить полную внутреннюю диагностику широкого профиля – для терапевтов, хирургов, гастроэнтерологов.
– Мы только осваиваемся – второй год работаем. Я как раз и хотел просить вас принять участие в широкопрофильном диагностическом обследовании.
– В качестве подопытного кролика? – профессор криво усмехнулся и присел на диванчик, буравя Антона глазами. – Кстати, Антон, вы очень напоминаете мне вашу маму – она была такой же мягкой и также решительно умела настоять на своем. Я знал ее – очень и очень давно, – он вдруг задумался, не заметив, как окаменело лицо юноши. – Да, это было в шестьдесят втором, осенью. Мы были еще так молоды оба! Боже, как же я был молод – тридцать три, возраст Христа! Сколько вам сейчас лет, Антон?
– Двадцать шесть, – ответил Муромцев и сразу же смутился, но профессор не собирался считать, он был все еще занят воспоминаниями о прошлом.
– Двадцать шесть, – сказал он, покачав головой и вздохнув, – совсем мальчик. А я в этом возрасте развелся со своей первой женой, и жизнь казалась мне конченой.
Антон сам не понял, почему спросил:
– Из-за чего же вы разошлись?
– Ах, дорогой мой, это сложный вопрос, спросите что-нибудь полегче! Я любил ее страстно, у нас была дочка, но, к несчастью, я был паршивым бабником. Дважды она меня прощала, а в третий раз подала на развод. Я обливал слезами ее ноги, но она не простила – любила меня, но была очень принципиальной. Никогда не женитесь на принципиальной женщине, молодой человек!
Профессор говорил столь доверительно и просто, что Антону вдруг стало легко и свободно, ушло напряжение, поначалу охватившее его в присутствии этого человека. Его отца.
– Я вообще никогда не женюсь, – по-мальчишески задорно ответил он, – хотя сейчас принципиальных женщин уже не осталось. А можно спросить, ваша вторая жена тоже была принципиальной?
– Тата? Нет, она была очень домашней и нежной, но очень экономной. Когда родилась наша дочка Наташа, ей стало казаться, что я слишком много денег отдаю старшей дочке. Возможно, тут была доля истины – ведь из моей зарплаты и так вычитали