– Детей в первую очередь должны любить родители, – улыбнулась мать.
– А учителя? – вспылила Людочка. – Про Жанну д'Арк я прочитаю и сама. Учитель должен любить и рассказывать, рассказывать и любить.
– Вот и стала бы учительницей, – вставил отец, доедая жареную картошку с варёной колбасой.
Дочь примолкла. Она молчала весь вечер и два следующих дня.
– Доченька, не заболела ли? – справлялась мать, щупая губами лоб любимого чада.
Люда мотала головой и шла в библиотеку. На третий день она вернулась из школы в хорошем настроении. Перед ужином показала родителям дневник с тремя пятёрками.
– Я вот что, – начала она, усаживаясь за стол в маленькой кухне. – Я учительницей буду. Учителем истории.
Пётр Сергеевич поднял голову от тарелки; Вера Николаевна оторвалась от мытья посуды.
– Это тяжёлый труд, – сказала мать, – и ответственный.
– Понимаю, – согласилась Люда. – Я буду стараться, чтобы стать хорошей учительницей, не то, что Марго.
– Маргарита Ивановна.
С конца седьмого класса до окончания школы Люда читала только книги по истории и по воспитанию подростков. Она мечтала о педагогическом институте.
– Может, пойдёшь в педучилище? – предлагала мать.
– Ой, мама, там готовят только воспитателей в детские сады и учителей в начальные классы. А в начальных классах нет истории.
На выпускном вечере угощений было мало; шампанское родители добыли с большим трудом. Кое-как состряпали несколько блюд с тонкими бутербродами.
– Ну, кто куда поступать будет? – спросила Настька Федюшкина, когда девчонки вышли на улицу подышать свежим воздухом, а ребята покурить.
– Я в Плешку, – поднял руку Павлик Антонов. – Экономика сейчас – первое дело.
Павлик был из рабочей семьи. Сперва он собирался к отцу на завод, но за полгода до аттестата передумал.
– А я в банк устроюсь, – размечталась Аллочка Савельева. – Там даже уборщицы получают больше, чем мои папа с мамой вместе взятые.
– У тебя опыт есть? – засмеялся Павлик. – Сейчас везде с опытом работы требуются.
– А я в педагогический, – призналась Люда. – Историком буду.
– Как Марго, что ли? – изумился Антонов.
– Почему как Марго? Постараюсь быть лучше.
– Учителям не платят и никогда не платили, – заметил он.
– А мы не привыкли к богатству.
В начале девяностых всё вдруг стало дефицитом. Как из-под земли повылезали кооперативы, возникли банки. Народ почуял вкус денег. Из закрывавшихся НИИ и с больших предприятий ручейком, а потом рекой потекли будущие «челноки».
В институт поступить оказалось легко. В голодной оборванной стране, которой коммунисты, давно переставшие быть марксистами и ленинцами, обещали светлое будущее, не было ничего. Что бы «челнок»