По сладковатому лицу коллеги Надя видела, как тот отрабатывал тяжёлый журналистский кусок хлеба. На этот раз рыбка сорвалась.
Когда Лёнчик повернулся к выходу, Егорова уже удалялась в сторону Манежной площади на свой наблюдательной пункт. Насмешливым взглядом она проводила направлявшегося к метро олуха, который опоздал на сенсацию. Как говорят американцы, сегодня не его день.
Егорова достала сигареты и закурила. Жара усиливалась. Сновавшие вокруг родителей дети, увидав фонтаны, мчались к воде купаться.
Этот Дерюгин – хитрый тип, раздумывала Егорова. Но обстоятельства пасуют перед опытом. Надо только дождаться своего названного отца и действовать.
За час, проведённый под солнцем, Надя совсем истомилась. Журналистские интересы вдруг показались мелкими и пустыми. Но по опыту Егорова знала, что слабость и сомнения – худшие враги пишущей братии.
В таких случаях, как сегодняшний, она представляла себя снайпером, залёгшим на крыше дома. В руках винтовка с оптическим прицелом. Вместо винтовки – диктофон. Снайпер терпелив и не шевелится, пока не появится заказанная жертва.
К подъезду «Москвы» подкатил «БМВ». У Егоровой перехватило дыхание. Вот вам и сенсация на блюдечке!
Из машины вышел китаец и открыл заднюю дверь. На горячие плиты тротуара ступил мужчина. Оглядев его, Егорова прикинула, что на папу-американца он вполне потянет.
«Папа» исчез за дверями. За ним в прохладу холла отправились китаец и молодой брюнет – второй слуга Дерюгина. Третий остался за рулём. Журналистка затоптала окурок, глянула на себя в зеркало и расстегнула ещё одну пуговицу на рубашке.
– Простите, вы не скажете который час?
Не самый лучший способ познакомиться, но другого Егорова не придумала. Обычно знакомились с ней.
Стекло машины опустилось почти до конца. Из салона повеяло кондиционированной прохладой и полилась музыка радиостанции «Авторадио». За рулём сидел молодой человек с кудрявой бородой и романтическими глазами.
– Девушка, у вас часы на руке, – ответил он.
Глупо улыбнувшись, Надя смутилась. Вот что значит отсутствие навыков!
– Меня зовут Семён, – помог ей водитель, – а времени сейчас половина третьего.
– Сколько, простите? – Егорова наклонилась, рассчитывая, что расстёгнутая пуговка обнажит её прелести.
Семён скользнул глазами под её рубашку и остался доволен.
– Половина третьего, – повторил он. – Не рановато вышли на промысел?
– Что? – улыбнулась Егорова. Вдруг её озарила неприятная мысль, улыбка сбежала с лица.
– Ваши коллеги обычно промышляют у «Интуриста» по вечерам, – пояснил водитель. – Как на рыбалке: вечером и ночью улов больше, чем в жару.
Егорова резко отстранилась, застёгивая пуговку. За жрицу любви её ни разу не принимали.