Илья вдруг к нему бросился, и у него сердце сдавило от того, каким сильным и цепким оказалось объятие сына. Костя стиснул его в ответ, но силу контролировал, чтобы больно не сделать. У него сын хоть и рослый, но какой-то тонкий, костью, что ли. И впервые, за эти два месяца, его отпустило немного. Вдохнул поглубже, ни с чем не сравнимый запах, запоминая это ощущение, запоминая эти маленькие, но уже такие сильные руки. Он, своей грудью чувствовал, как у мальчишки сердце бешено колотится, как у него самого оно бухало о грудную стенку,– того гляди вырвется.
***
Она должна радоваться, что сын счастлив, должна, но как-то не получалось. Вот не получалось и все тут! Сердце на части рвалось, и слезы душили, ртом воздух глотала, а дышать все равно не могла. Не хватало кислорода, ей будто дыхание перекрыло.
Тайком подглядела, как Илья с отцом держится, и все прекрасно заметила. Чуть подрагивающие пальцы от того, что волновался ее мальчик, блестящие от сдерживаемых слез серые глаза. Попытку, за напускной серьезностью, скрыть, разлившуюся у него в душе радость от долгожданной встречи.
Она подметила все это, стоило из спальни выйти, и вернулась обратно. Не хотела их спугнуть, отрывать своим появлением их друг от друга.
Но сидела, здесь, совсем по-другому поводу.
Никогда и ни к кому не ревновала, а сейчас это гадское чувство жгло ей сердце, душу насквозь прожигало своим ядом, своей чернотой.
Так и хотелось сбежать вниз и заорать на этого, по сути, чужого ей мужика, что это ее сын, только ее!
Ненавидела себя за это, головой понимала, что реакция Ильи совершенно нормальная, что сейчас весь его мир сузится до одного человека. И разговоры будут только об отце, о его мыслях, о его поступках, а она отойдет немного на второй план. Но это не значит, что сын перестанет ее любить или будет любить ее меньше.
Просто так будет!
Любовь, она разная бывает, и даже к родителям она разная. Марина все понимала умом, готовила себя к этому, но сердце глупое все равно рвалось, и слезы уже катились по щекам.
Ей было очень больно и радостно от того, что сын счастлив. Ради него она смирится, будет общаться с Костей нормально, не будет чинить никаких препятствий их общению, хотя самой хочется спрятать сына от всякой боли и разочарования в этом человеке.
Не верила ему. Пусть слышала, как Таня о нем отзывается, Дима считает его другом. Но она знала его другим, чем они. Она видела в нем предателя и труса, что испугался ее слов любви, как какой-то малолетка.
Он привык использовать других, за все расплачиваться деньгами, показывать, что у всего есть своя цена.
Она тоже к этому привыкла, это часть ее жизни. И она за счастье и здоровье своего ребенка готова собственную жизнь отдать. Но ему не верила.
Люди не меняются, это знала прекрасно. Прятали себя в панцири, скрывали за лицемерными улыбками настоящее нутро.
Но все же, почему-то позволила этой встрече состояться, привела его в свой дом. Для себя железно решила, что у сына появится отец и он будет у него