Новости и радовали и как-то настораживали.
– Мужики, к нам смотрила новый катит, с пересылки как я понял, – обращаюсь к нашим.
– Тебе ли не по хуй, опять лаврушник, или еще хуже? – как-то недобро усмехается Шах.
– Да нет, вроде вменяемый. Блатари сегодня отпишут, они крови не хотят…
–Кто ? Шелупонь эта? – Гестапо аж приподняло над шконкой, – Кровь не хотят? Да они видели вообще кровь? При месячных если что.. Этим сукам веры нет вообще, они – нарики, а нарик – это не человек, это животное, причем ебучее животное. Бля, Сапер, ты знаешь, я их блядей давил и давить буду. И вообще дай позвонить, закончил он.
– Звони, – говорю я ему – ты знаешь где лежит, но лучше вечером, братка…
– Да по хуй, – он берет полотенце, сваливает на дальняк, зашторивает парус и включает воду.
–Во блин, и этот операм звонить, – то ли шутит, то ли серьезно говорит Лесик.
– А и хрен с ним, пусть звонит. Жалко что ли? – отвечаю я ему, – давай-ка партейку… И мы с Шахом начинаем очередные баталии в нарды.
Играли не ради интереса, а так, чтоб перезагрузить мозг, уж слишком много навалилось за последнее время. Иногда отвлекались для того, чтобы чайконуть, да на обед. С вступлением в должность нового хозяина, кормить стали не в пример лучше и мы гадали, надолго ли это все. В паре метрах от нас на шконке был очередной богомолец, обложившись бумажными иконками и литературой, он, как зомби шептал то ли молитвы то ли псалмы, чем невольно раздражал Шаха. Наконец, Шах не выдержал. – Слышь ты, немощь, у тебя погоняло – Бензин?
– Да… – Прошептало существо.
– Ты же по сто второй сюда прибыл, мужичка пьяного со своей кодлой с пятого этажа выкинул? – продолжал Шах. Историю эту мы знали. Это восемнадцатилетнее летнее чмо, в компании таких же дебилов, в подъезде пили пив, а баба с пятого этажа не пустила мужика домой из-за крайней степени опьянения последнего. Тот и прикорнул у двери. Эта свора решила поразвлеться, об голову мужика было разбито две пивных бутылки и его скинули с пятого этажа, предварительно облив бензином и примотав тлеющую тряпку.
– Ну ты что, лоб-то в поклонах не разбил, еще? – продолжает продолжать Шах, – ты что думаешь, чмо вонючее, тебе скощуха будет? Боженька тебе поможет? Нет, если он тебе поможет, то такой косяк ему не простят, поверь. Отъебут тебя и будут правы, потому что ты, мальчик, ни хуя путнего не сделал, и чтоб такие как ты ублюдки, при выходе на свободу, не садились на уши таким же дебилам малолетним. А так пидором выйдешь и молчать будешь…
– Не факт! – перебиваю я Шаха, – пидоры они наглые… А вообще ты прав, у нас верят в Бога либо в больнице, либо в тюрьме, а выйдет и забудет это все, и по новой. А че, работать мы не умеем, да и не хоти… Правда, Бензин?
– Щас маман его носится и всем пиздит, какой у нее сынок славненький, – подхватывает Гестапо, подходя с круголем чифира, – и помогал, и мусор выносил…
– И бабушек через дорогу переводил, – продолжает Шах, – а то, что