– Мне даже не верится, что я вижу вас, – прошептала она, и бледные щеки ее зарделись розовым румянцем. – Я понимаю, что девушке непристойно признаваться в этом, но я тосковала из-за вашего отсутствия. Я считала часы, дни. Но вы больше не появлялись у нас. Скажите, Денис Васильевич, почему? Вам неприятно было видеться со мной?
– Что вы, мадемуазель, напротив, – голубые глаза Алисы пристально смотрели на молодого человека, вопрошая, и теперь пришла очередь смущаться ему: – Я горячо желал увидеть вас, но дела службы удерживали меня. Поверьте, я был бы рад бывать у вас каждый вечер, – он говорил неправду, чтобы не расстраивать ее, и ощущал всю подлую фальшивость своей речи. Но Алиса верила ему с радостью. Она желала услышать, что вовсе не от равнодушия к ней, не от того, что она ему неинтересна, он позабыл о ее существовании. Теперь уж он старался не смотреть ей в лицо и отводил взгляд.
– Я так и думала, – восторженно воскликнула мадемуазель де Лицин. – Князь Петр Иванович не раз описывал мне, сколько разнообразных занятий случается у офицеров в полку. Я верила, что причина ваша только в этом. Знаете, – она снова понизила голос, – я десяток раз, никак не меньше, танцевала во сне заново ту мазурку у Энгельгартов. Я воображала себе, что если бы вас не отозвали в полк, вы бы наверняка отправились после бала к нам на Миллионную, мы бы пили чай и разговаривали, разговаривали… – Алиса мечтательно вскинула глаза и засмеялась светло, радостно, точно колокольчик прозвенел. – Ах, сколько отчаяния, сколько безнадежности пронеслось в моих мыслях, если бы вы только знали! – она с горячностью сжала его руку и приблизила порозовевшее, улыбающееся лицо.
Стараясь воспрепятствовать ее порыву, который мог привести к весьма нежелательным для него осложнениям, Денис напомнил ей:
– Вы уверены, мадемуазель, что вам не пора еще возвращаться домой? Когда обещалась быть назад княгиня Анна Александровна?
– Домой? – переспросила Алиса и сразу как-то потухла, сникла. Она отстранилась от Дениса, прислонившись спиной к стенке кареты. Ее пухлые, совсем еще детские губки обиженно подрагивали: – Да, верно, уж пора, – неохотно согласилась она. – Я вижу, что вы не так уж рады видеть меня? – спросила она как бы между прочим и отвернулась к стеклу, словно ответ совершенно не беспокоил ее. – Я зря торопилась, выдумывала себе встречу…
– Что вы, мадемуазель, я только беспокоюсь о том, чтобы вы не повредили свою репутацию, – ответил Денис, понимая, что она чувствует его натянутость. – Позвольте мне удалиться нынче, а в самом скором будущем я навещу князя Багратиона, и мы обязательно увидимся.
– Вы должны знать, – Алиса порывисто повернулась к нему, – что с тех пор, как вы спасли меня, для меня ничего не существует кроме вас. Мне безразличны все увеселения, разговоры. Мне скучно петь, я не могу петь, –