Тролля я не сразу признал только потому, что тот одет в добротную куртку, шитую явно по его фигуре. На нем широкие штаны, достаточно просторные, чтобы скрыть кривые ноги, и огромные башмаки.
Стоит неподвижно, тролли так могут часами, у них другой метаболизм, из-за чего при всей чудовищной силе они часто проигрывают более проворным человекам. Но, правда, пьяные люди двигаются едва ли быстрее троллей, так что усмирять их и выбрасывать на улицу троллю ничего не стоит.
Я придержал Зайчика, а Пес тут же подошел к троллю и оглянулся на меня с немым вопросом в глазах: можно? Я вздохнул и покачал головой. А вдруг этот тролль уже отошел от оппозиции и служит правоохранительным структурам?
На меня засмотрелись двое горожан, один проследил за моим взглядом и спросил с интересом:
– Что-то не так? Вы издалека, благородный сэр?
– Очень, – пробормотал я. – У нас такого не водится.
Он кивнул с довольным видом.
– Да и здесь это на грани нарушения закона. Пока они только у нас, в Тарасконе. В других городах троллей, понятно, нет. А здесь это диковинка. На них взглянуть приезжают из других мест… Дивятся, что мы их приспособили для работы.
Он ухмыльнулся, второй откровенно заржал, я закончил фразу первого:
– И тоже оставляют свои денежки в этих злачных местах?
Горожанин продолжал ухмыляться, но уголки рта опустились, улыбка превратилась в оскал.
– Мы стали богаче, – сказал он хмуро, – намного богаче, чем были когда-то. Теперь бы собрать все накопленное и уехать в какой-нибудь другой городок, чистый и добропорядочный.
В голосе звучала неподдельная тоска, я спросил с любопытством:
– А кто мешает?
– Не кто, а что, – буркнул он.
– Что мешает? Вы ведь не танцор?
Он угрюмо смолчал, объяснил за него приятель:
– Это затягивает. Как и деньги, что перепадают без особых усилий, так и все это… Доступные женщины на каждом углу, возможность напиться до чертиков и не быть выставленным у позорного столба на городской площади… свобода от посещения церкви… а еще то, что здесь запрет церкви на азартные игры не действует. Вернее, никто еще не отменял, но никто и не соблюдает.
Я спросил:
– Городские власти получают большой налог с домов, где азартные игры?
Он посмотрел с уважением:
– Вы сразу смотрите в корень.
– Экономика, – пробормотал я. – Слово сказала экономика. Может быть, слишком рано… И впервые ее слово оказалось громче, чем у слабеющих понятий чести, совести, благородства, верности… Гм, что-то я заговорил, как Аркадий Аркадиевич. Заболел, наверное.
Зайчик пошел дальше, навстречу мощно и волнующе пахнуло огромностью моря. Вынеслась стая худых чаек с их непомерно острыми крыльями и красноутиными лапами, но как-то сообразили, что рыба на суше не водится, поспешно сделали крутой поворот, запрокидываясь в нашу сторону узкими и