Оливия подошла к двери, но на пороге обернулась и еще раз посмотрела на семью Анни Чейз О’Нил.
– Если у вас возникнут вопросы, вы можете позвонить мне.
Алек посмотрел на нее через комнату, и Оливия подняла голову, заставляя себя смотреть в его глаза, в которых плескалась боль. Он лишился дорогого существа. А что она может дать ему взамен?
– Анни была очень красивой, – прошептала Оливия.
Джонатан и пилот вертолета стояли в коридоре, и Оливии пришлось пройти мимо них, когда она возвращалась в свой кабинет.
– Отличная работа, – насмешливо бросил Джонатан.
Оливия проигнорировала его, вошла в свой кабинет, плотно закрыла за собой дверь и распахнула окно, впуская холодный воздух. Снег все еще шел, но так тихо, что когда Оливия затаила дыхание, то услышала рокот океана.
Вскоре к ней заглянул Кевин.
– С тобой все в порядке, Оливия?
Она оторвалась от окна и села за свой стол.
– Да. А как ее семья?
Кевин вошел в кабинет.
– Отец и сын пошли попрощаться с ней. – Он сел напротив нее. – Девочка не захотела. Надеюсь, с ними все будет в порядке. Хорошая, крепкая семья, но мать была опорой, так что наверняка ничего нельзя сказать. – Кевин покачал головой: – Иногда жизнь чертовски несправедлива, правда?
– Да.
– Я вижу, тебе тоже нелегко.
Оливия почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Кевин вытащил бумажный носовой платок из пачки на столе и протянул ей.
– Кремер настоящий сукин сын, – заявил он.
– Я в порядке, – Оливия выпрямилась, высморкалась. – Слушай, тебе когда-нибудь приходилось успокаивать Джонатана или Майка, давать им платок?
Кевин улыбнулся.
– А ты думаешь, что у женщин исключительное право на то, чтобы чувствовать себя последним дерьмом?
Оливия вспомнила, как смотрел на нее Алек О’Нил, когда она выходила из комнаты ожидания. Ей никогда не забыть выражения его глаз.
– Думаю, нет. Спасибо, что заглянул ко мне, Кевин.
Ее смена давно закончилась. Она могла уехать домой в любое время. Предстоит вернуться в свой дом на берегу и рассказать Полу о том, что произошло. Еще один мужчина поникнет от горя. Что такого особенного было в Анни О’Нил?
Она опустила глаза, посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. Оливия повернула руку ладонью вверх, и ей показалось, что она все еще чувствует живое, теплое сердце Анни.
2
Без четверти восемь Пол Маселли выключил огни на рождественской елке и вернулся к столу. Все давно остыло – индейка, сладкий картофель и зеленый горошек. Соус на блюде застыл, и, когда Пол ковырнул его ножом, на серебре осталась коричневая пленка. Накрывая на стол, он не забыл зажечь свечи, налить вино в красивые бокалы. Черт бы побрал Оливию! Пол не мог не сердиться на нее. Работа была для нее важнее их брака. Даже в Рождество его жена не могла вовремя уйти из больницы.
Пол посмотрел на елку. Вероятно, он вообще не стал бы покупать ее, но Оливия за неделю до праздника сама принесла в дом голубую