Спокойным голосом, как я делаю это всегда в критические моменты, отдаю различные распоряжения, чтобы не допустить белых слишком близко, чтобы в подходящую минуту мы могли выбраться из штаба и попасть в кремль. С улицы доносят, что оба наших бронеавтомобиля исчезли. Охранять штаб осталось лишь одно тяжелое орудие с двумя артиллеристами, стрелками 5-го латышского полка. До наступления темноты нечего было и думать выбраться из штаба. Эта пушка с двумя артиллеристами более часа защищала штаб против белых. В конце концов и ей пришлось смолкнуть, так как один из этих героев был смертельно ранен и в передней штаба скончался.
О том, что происходило у белых, мы в общем знали довольно хорошо. Время от времени в штаб являлся кто-нибудь из наших разведчиков, и из их донесений нам было ясно, что все позиции за городом, возвышенность Верхний Услон и город давно уже в руках белых. Остатки 5-го латышского стрелкового полка сгруппированы в основном в северной части предместья города, которая еще находилась в наших руках. Помимо этого, в наших руках была только квартира штаба; даже часть гостиницы Щетинкина не была уже нашей, поскольку большая часть штабистов перешла на сторону белых.
Один из разведчиков сообщил, что кремль в наших руках, так как ворота его открыты. Наступала ночь.
Я приказал коменданту конвоя Ремеру (командиру 1-го батальона 5-го латышского стрелкового полка) приготовиться к переходу в кремль.
Как только мы показались на улице, нас обстреляли с крыш и из окон. Мы ответили тем же. Едва нам удалось пройти шагов сто, как мы уже убедились, что перевес на стороне белых. За эти несколько минут боя у нас оказалось уже десятка два раненых. Приходилось возвращаться в штаб и придумывать новый план выхода. Но тут оказалось, что попасть в штаб через те двери, через которые мы вышли, невозможно, потому что они были уже в руках белых; помимо того, белые на руках подтащили поближе к штабу бомбомет, который вовсю обстреливал улицу. Белые сосредоточили против нас огонь со столь близкого расстояния, что каждый лишний момент пребывания на улице мог стать для нас роковым; нам нужно было хоть какое-нибудь убежище.
Я приказал войти в штаб со стороны двора. Как только мы появились во дворе гостиницы Щетинкина, из окон раздались выстрелы… Это были предатели-штабисты. Характерно, что они стреляли из револьверов, высунув руку из окна, а лицо пряча за занавесками, – видимо, на всякий случай… Это были те, кто еще несколько часов назад угодливо гнули спину, не зная, кому придется кланяться завтра…
Пули свистели вокруг меня со всех сторон, но все же пролетали мимо, хотя все стрелявшие знали меня…
Между тем Ремер со стрелками овладел входом в штаб со стороны двора. Мы снова собрались у моего кабинета, где после