То, что затем проделала эта обезьяна, просто отключило мое сознание, и я превратился в кинокамеру.
Он уселся на живот Виктории и, обхватив ее голову руками, резко дернул вправо. Раздался отвратительный хруст. Повторил это движение, но уже справа налево. Опираясь на края ямы, подтянул ноги и поставил их на живот женщины. Перебирая ступнями и словно выдавливая содержимое живота, неандерталец продвигался к ее раздвинутым бедрам до тех пор, пока не раздался громкий звук, как от лопнувшего воздушного шарика. Бокор соскочил на дно ямы между ног Виктории, просунул руки в лоно женщины и принялся тянуть оттуда…
Звук падения тела. Повернувшись, я увидел Хосе, лежащего в грязи без сознания. Мари сидела у дерева, держась за рукой за лиану и содрогаясь от приступов рвоты.
Я снова взглянул на шамана. Тот держал в руках сине-черного безмолвного ребенка. Перекусив зубами пуповину, ловко выбрался из могилы.
– Помогай, – хрипнул он и ткнул в меня младенцем.
Я машинально принял мертвое тельце в протянутые руки.
Бокор прыжком выскочил из-под навеса, на мгновение исчезнув за краем поляны, появился вновь, держа в руке черную холщовую сумку. Открыл и вытащил из нее деревянную шкатулку. Пока я тупо таращился на младенца, он сноровисто обмазывал тельце терпко пахнущей мазью. Затем, взяв из сумки две тростинки, вставил их в ноздри ребенка. Вдохнув, сильно дунул в торчащие концы.
– Заворачиваем его, быстро, быстро, – прокаркал он и, подняв с земли охапку зеленых широких листьев, принялся обертывать тело, которое я продолжал держать на руках.
Когда младенец полностью исчез под слоем листьев, бокор аккуратно обмотал сверток тонкой веревкой. Спрыгнув в меньшую яму, уложил его на слой настеленной листвы и обильно полил маслянистой жидкостью из фляги, которую достал из-под платья. Накрыл сверху еще одним слоем пальмовых листьев.
Выбрался из ямы, вытащил из кучи грунта лопату и принялся засыпать могилу.
– Уходите все. Дальше я сам, – не отрываясь от работы, прохрипел он.
– Куда уходить? – находясь в прострации, спросил я.
Бокор остановился и внимательно посмотрел на меня, на Мари, на Хосе. Приблизился, запустив руку в карман своего платья, и отвернул в сторону фонарь на моем лбу.
– Ты молодец, Алек, – каркнул он, и я дернулся, почувствовав, как что-то острое воткнулось мне в шею.
Я глубоко вдохнул влажный, но свежий, пахнущий приятными ароматами воздух. Мозг словно промыло холодной водой, обостряющей зрение и чувства. Волна бодрости растеклась по всему телу и придала огромное количество энергии и желание что-то делать немедленно.
– Тропа здесь, – указал бокор направление. – Тебе нужно довести остальных.
Я шагнул к Мари, в оцепенении повисшей на лианах, и, подняв с земли тонкую ветку, аккуратно снял сколопендру с ее плеча. Вынул ремень из штанов, соорудил петлю,