– А ты не лапай! – тут же взвилась бывшая. – Что вы все его лапаете?! Вам тут что, медом намазано?!
– Что не лапать? – не понял он.
– Ничего не лапай! Ясно?! – Она смотрела на него едва ли не с ненавистью. Эх, как же все-таки хорошо, что он нашел в себе силы развестись. Найти бы еще сил, чтобы послать ее куда подальше.
Впрочем, дело тут было не в силах, Михаил понимал это с убийственной ясностью. И идея с разводом была не его, а Люсина. Просто он уже как-то привык, смирился – и с постоянными упреками, и с разговорами на повышенных тонах. Может, Люся в чем-то и была права: если бы не она, он бы не стремился уйти из дома при всяком удобном и неудобном случае, не просиживал бы днями и ночами на работе, не писал бы никому не нужную на тот момент, но очень пригодившуюся впоследствии диссертацию. И на авантюрное предложение институтского товарища Борьки Сизова рискнуть и начать частную психотерапевтическую практику тоже, скорее всего, не повелся бы. Так и работал бы штатным психиатром в штатном психоневрологическом диспансере. Но дома его не ждало ничего, кроме Люсиных упреков в никчемности и полнейшей жизненной неприспособленности, а замкнутый бег по кругу «дом-работа-дом» в какой-то момент опостылел до чертиков, и Михаил рискнул.
Как оказалось, рискнул не зря. Как оказалось, у него, говоря словами бывшей супруги, заурядного мозгоправа, талант. Оказалось, управляться с чужими мозгами, реальными и вымышленными фобиями, происками сознания и особенно подсознания он может с виртуозной филигранностью. Не прошло и десяти лет, как из маленького кабинетика на окраине они с Борькой перебрались сначала в кабинет побольше и в куда лучшем районе. Далее последовал приличный офис уже в центре с вышколенным персоналом, секретарем, многоканальным телефоном, абстрактными картинами на стенах, выкрашенных в успокаивающий нежно-зеленый цвет, и живыми цветами в дорогих вазах. И так же без труда, почти играючи, в свои тридцать с небольшим Михаил Свириденко превратился в самого молодого профессора, обремененного не то обязанностью, не то правом консультировать сильных мира сего и читать лекции в крупнейших медицинских вузах страны, ближнего и дальнего зарубежья. Сказать по правде, второе Михаилу нравилось значительно больше первого, но, как человек рациональный и здравомыслящий, он понимал, что без первого второго быть не может. Для того чтобы заниматься любимым делом, в его конкретном случае нужны финансовые вливания, и немаленькие. Возможно, со временем идея с реабилитационным центром и начнет приносить дивиденды, но пока нужно проявить терпение и, как любил повторять деловой партнер Борька Сизый, сортировать пациентов не на интересных – неинтересных, а на полезных – бесполезных.
Развод вписался в канву его неспокойной, полной разъездов и новых людей жизни вполне органично. Михаил был в Торонто на научной конференции, когда позвонила Люся и, не здороваясь, заявила:
– Свирид, задолбалась я!
Он хотел было