«О, заговорил!» обрадовался Игнат. «Язык заработал!»
– Ешё Пушкин и Лермонтов есть, – подсказал Искандеров. – Обойма верная!
Игнат отмахнулся.
– Сам всё понимаю. Понимаю, Миша, что литература не должна закончиться двадцатым веком. И ещё хвост… из девятнадцатого. Новое должно быть, Миша! Новое! Разве я не понимаю?
Он постучал себя по лбу.
– Идеи! Идеи, вот что нужно!
Игнат сложил ладони у груди.
– Идеи, Миша.
Искандеров поставил бутылку на стол.
– Возьми лучше это. Больше ничего у меня нет.
Встал. И подошёл к окну.
– Ладно, – сказал Игнат. – Возьмём…
Допивал в одиночестве, не дожидаясь хозяина.
– Холодная выдалась весна в этом году, – сказал Искандеров, барабаня пальцами по стеклу. – Начало подходящее для грустной истории. Скажем так… Весь апрель дожди, дожди, дожди…
Скрип. Он с силой надавил пальцем на стекло – и повёл вниз.
– Во-о-от! Ка-а-апли! Одна за одной! Одна за другой!
Игнат вздрогнул.
– Перестань ты! – крикнул он. – Что за звук-то мерзкий! Ненавижу эти скрипы! Эти стоны! Не вгоняй меня в депрессию! Не затягивай в свой больной мир, мне ещё пожить хочется, дела поделать, вопросы порешать. Тебе на хлебушек с маслом заработать! На несовершенстве природы человеческой зарабатывать надо, а не проклинать её.
Игнат ударил кулаком по столу.
– Сделаешь три книги или нет?
Михаил равнодушно пожал плечами.
– Одну сделаю, – после минутного молчания ответил он. – Месяца за два-три. Как раз к осени…
– Вот и хорошо! – обрадовался Игнат и встал из-за стола.
И, к удивлению своему, без особых усилий удержал равновесие.
«Силён я, силён!» с уважением к самому себе подумал Игнат.
– Правильное решение! – продолжал он. – Главное начать, как говорил Михал Сергеич. За первой и другие потянутся… Да не хмурься, не хмурься! Для писателя главное – молчание нарушить и до стола дорваться, а там так строчить начнёт – не остановишь. Мне ли не знать! И насчёт Светки…
Он подмигнул.
– Не… Не беспокойся! Ты, небось, мямлить начал да смысл жизни искать, вот она и ушла. Бабы не любят рефлексирующих интеллигентов, Миша. Ты сам это знаешь! Ты же сильный мужик, спортсмен, путешественник. Здоровый технарь, инженер. До чего тебя талант довёл и самокопание твоё? Смотреть больно! Завязывай с этим, ей-богу! Работать начинай. Она и придёт…
– Ступай, – попросил его Искандеров. – Голова болит, спать хочу…
Он нагнулся и поднял с пола упавший с кухонной полки чёрный полиэтиленовый мешок для мусора.
Помял его, повертел в руках – и вдруг потянул за тесёмки.
– Дожди… Воды много…
Игнату вдруг стало страшно.
– Брось, –