– А где это вы так по-немецки насобачились, товарищ сержант? – поинтересовался Листвянский.
– С сорок первого учу, – объяснил Зорин, – по первоисточникам.
Вершинин засмеялся. А Ланге одолел словесный понос. Он болтал без остановки. О том, что линия фронта очень неустойчивая, войска постоянно передислоцируют – в связи с каким-то приказом фюрера, не желающего терять хотя бы Западную Украину. Что южнее участок фронта занимает двадцать девятая дивизия вермахта, а севернее – несколько гренадерских батальонов и полк люфтваффе, который вроде как должен координировать свои действия с войсковыми частями и дивизией СС. А на три часа дня запланировано совещание в штабе бригаденфюрера Вольтке, куда они, собственно, и направлялись. Их будут искать, а, не найдя, обязательно примут какие-нибудь меры…
– Он может еще успеть, – ухмыльнулся Вершинин, глянув на часы.
Зорин торопливо размышлял. Примут меры – это непременно. Но не факт, что свернут наступление или станут форсировать события. Он не был профаном по части специфики действий немецких войск на данном историческом этапе. Не секрет, что удачи наступательных операций Советской армии в первой половине 44-го года – не только следствие гениального руководства товарища Сталина и Ставки Верховного главнокомандования, и не исключительно результат мужества советских солдат. Имеются и другие причины. Основная – отсутствие координации между частями и соединениями германских войск. Та же пехотная дивизия получает приказы из штаба сухопутных сил. Бригаденфюрер Вольтке – от рейхсфюрера СС Гиммлера. Руководство полка люфтваффе – от сиятельного шефа Геринга, который не выезжает из Берлина. Какая тут координация, если Геринг забивает косячок у себя на вилле и связаться с ним никак не возможно (извольте подождать), а Гиммлер, скажем, у любовницы? Части просто отказываются выступать без высокого распоряжения, нет согласия в большой семье, где каждый тянет на себя одеяло и втайне желает поражения своему партайгеноссе. Пока наступали – как-то договаривались, а после перелома в сорок третьем, когда неудержимо покатились обратно…
– Ну что, командир, прикончим засранца? – предложил Дорохов после того, как Ланге выдохся. – Вроде все рассказал, нового не придумает.
– Нельзя, – покачал головой Зорин, – языка хотят в штабе. Одно дело – мы с вами напоем, совсем другое – большой немецкий чин. Кому больше доверия? («Что-то тебя заносит, – подумал он. – Пришьют когда-нибудь антисоветчину».) Так что хватаем герра Ланге и тащим на себе за тридевять земель.
– Пусть хоть помоется, – предложил Цыгайло. – Не нанимались мы тут все это нюхать.
Пленный вслушивался в интонации их голосов, переводил испуганные глаза с одного на другого. «Не хочет умирать, – подумал Зорин. – Ну как же, мы не любим СС, у нас две дочери. А сколько русских дочерей вы, суки, уже загубили?!»
– Жалко,