– Ну, выглядит странно, согласен. Но формально-то очень как-то всё обтекаемо. Давай конкретнее.
– Конкретно. Я набросаю сегодня запрос в Управление внутренних дел. Прошу вас меня поддержать. Согласуете?
– Ага, набросай. Посмотрим. – Пётр Александрович сделал паузу, полез в стопку бумаг на столе и выдернул несколько скрепленных листков. – А вот это необходимо тебе будет разобрать.
Листки плюхнулись на столе прямо перед Семёном Сергеевичем.
– Этот человек пишет, что его несколько раз проигнорировали. Были с ним грубы. – Пётр Александрович скривил лицо. – Делал что-нибудь по обращению?
– Да, я всё проверил. Лавоч… тьфу, скамейку установили на объекте по плану. Всё соответствует документации и графику. Всё это я ему объяснял. И общался исключительно вежливо. – Семён Сергеевич стал теряться, в голосе появилась оправдательная тональность.
– Тут проблема ещё в том, что этот твой тип соседние дома привлёк. И подписи собрал. Нам ещё тут с корректировками не хватает возиться. И ещё…
Тут Пётр Александрович достал ещё бумаги, и Семён Сергеевич, что называется, «отхватил по полной» в кабинете своего начальника, куда, собственно, сам и пришёл, чего-то там пытаясь опередить. Пётр Александрович не выходил из состояния «не совсем в духе» (он явно был недовольным работой своего подчинённого в моменте) и, пользуясь случаем, отчитал за всё.
В контексте злосчастной лавочки Семён Сергеевич был распят, как черепаха, и в итоге вышел из кабинета с полным осознанием того, что было бы хорошо, чтобы этого ненормального и бдительного гражданина похоронили бы торжественно и с почестями под этой же самой лавочкой. Да так, чтобы больше никому и никогда не пришла в голову мысль о том, что эта самая лавочка, будь она трижды неладна, никому не нужна. А наоборот, стала доблестным ему надгробием для безвременно покинувшего, зоркого наблюдателя за столь необходимой полезностью всех общественных элементов внутреннего двора.
Вот с таким настроением, мыслями и в таких огорчениях двигался Семён Сергеевич в свой кабинет, покидая начальника, который так и остался без присмотра все ещё куда-то запропастившейся секретарши.
Ну совершенно дурацкая и смешная история, а обернулась такими неприятностями. «И вот как разглядеть такие моменты и предугадать ход их развития?» – всё ещё задавался подобными философскими вопросами по дороге в свой кабинет Семён Сергеевич. При этом градус его ненависти к воображаемому рыжему ненормальному только повышался. И закипел Семён Сергеевич, только когда рухнул в своё рабочее кресло и обнаружил на столе копию зарегистрированного обращения от того самого, что сидел сейчас, наверное, в эту минуту и, не отрываясь своим неустанным взглядом от лавочки из окна второго этажа, строчил какие-то доносы, нажимал какие-то рычаги и кнопки, одним словом – управлял целым