– Я с ним незнакома.
– О, еще познакомитесь! Самое смешное, что он и вправду неотразим; ему просто не надо так стараться.
– Как вы думаете, почему он так себя ведет?
Пожимаю плечами.
– Это вы мне скажите, мозгоправ!
Доктор Робинсон кивает, давая понять, что тема исчерпана, и она оставит полученную информацию для будущих обсуждений.
– Вернемся к барбекю. Вы с Несс разговаривали?
– Сначала – нет. Первый раз я видела ее в другой обстановке, сейчас же она была совсем не похожа на ту Несс в парке. Во-первых, тогда у меня сложилось впечатление, что она немного старомодна и чопорна, очень консервативна в одежде. На барбекю Несс совершенно преобразилась и выглядела очаровательно. Намного увереннее в себе – возможно, из-за присутствия Лии, или алкоголь подействовал. Не нервничала и не дергалась. Потом Лия повезла детей домой, а мы с другими мамашами остались на детской площадке, порядком поддатые. И тут из туалета вернулась Несс. К юбке у нее пристал кусочек туалетной бумаги, и ни она, ни я не могли его отцепить. Мы смеялись и дурили; я мазнула по нему шоколадом забавы ради. Наверное, тогда мы и сблизились. Она в самом деле была красавица. Теперь я видела красоту, о которой все говорили. Как я могла раньше ее не замечать? Непостижимо! Словом, я поливала кетчупом клочок туалетной бумаги, а она пыталась его отодрать и так хохотала, что оперлась на меня. Мы оказались очень близко. И вдруг… Бамс! До меня дошло! Запах! От нее пахло тем самым ароматом «Джо Малон»!
– Вашим парфюмом, который она похвалила в парке? – спрашивает доктор Робинсон ободряюще-озадаченно. (А что еще надо от психотерапевта – чувствовать, что он с тобой соглашается!)
– Да.
– Вы что-нибудь сказали?
– Да! Я сказала: «О, ты купила такой же «Джо Малон»?» А она уставилась, словно понятия не имеет, о чем это я.
– Как необычно!
– Да уж. Мне показалось крайне странным, что она не упомянула наш первый разговор. И опять я подумала, что она, наверное, не очень отдает себе отчет в собственных действиях.
– Как вы себя почувствовали?
– Полагаю, мне это польстило…
– И всё?
– Нет. Еще, пожалуй, что меня обокрали. Не признавая, что скопировала меня, она как будто меня обкрадывала.
Доктор Робинсон кивает. Переваривает информацию, хмурится.
– А какой это был аромат? Просто любопытно…
Улыбаюсь.
– Нет, не тот, что у вас.
Здесь не разрешают парфюмерию, и любой запах сразу замечаешь. У нее проштрафившийся вид.
– Это масло для душа, – сообщает она, оставляя нас обеих с пикантным образом: голая доктор Робинсон льет под горячую струю «Грейпфрут и мандарин». – Вы завидовали?
– Кому?
– Им обеим, их жизни.
Никогда не была особенно завистливой; от природы я уверенный