И мы с тобой по чести
Одну глаголем речь,
Чтоб воссияли вместе
Святые крест и меч.
Крест и меч – это уже явные образы музыкально-поэтической поэмы, которую в ее зримом очертании можно назвать новым духовным современным памятником в Санкт-Петербурге. Как известно, рост души невозможен вне памяти, заключающейся и в таком глубоком современном произведении, как «Радонежская оратория». В ней через образ Святой Троицы, олицетворяющей Первообраз, через подвиг Сергия Радонежского, претворяется имеющая поныне актуальное звучание мысль о смертоносном вреде национальных разделений и великой объединяющей силе любви.
Как Ленинград не стал «белым городом». Зарисовка
Сергей Ильченко
«Блокадная книга» в театре имени Ленсовета
История, которую я хочу вам рассказать, имеет прямое отношение к теме блокады. И случилась она тогда, когда вся страна готовилась отметить сорокалетие Победы в Великой Отечественной войне. Стоял апрель 1985 года. Михаил Горбачев еще не успел произнести свои знаменитые слова «перестройка» и «гласность». Зато, как водится в советской стране, все учреждения культуры и искусства готовились отрапортовать к юбилейной дате новыми творческими работами. Например, в театральном обиходе подобные спектакли называли «датскими». Автор этих строк мог прекрасно видеть, как старался каждый коллектив отметиться соответствующим произведением. Все это происходило на моих глазах, потому что довелось мне в те годы служить в Главном управлении культуры исполкома Ленсовета в качестве старшего инспектора отдела драматических театров. Не были исключением и театры Ленинграда. Каждый из художественных руководителей и главных режиссеров пытался найти компромисс между художественным качеством и идеологическим значением готовившихся постановок.
В Академическом театре имени Ленсовета Игорь Владимиров задолго до юбилея решил ставить на сцене «Блокадную книгу» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. В главке, зная непредсказуемый характер Игоря Петровича и его невероятные сценические решения, были от этой идеи не в восторге. Все поняли, что документальное повествование о тяготах и страданиях ленинградцев во время блокады вряд ли позволит создать пафосное, жизнеутверждающее творение.
Сам Владимиров, чувствуя ответственность и страстно желая рассказать о том, чему сам в годы войны был свидетелем, мучительно искал тот режиссерский ход, который мог бы помочь выделить в тексте ставшей знаменитой книги главное. Как потом признавался сам худрук Театра имени Ленсовета, решение спектакля родилось… с финала. «Я увидел, как женщины моют завернутую в лохмотья старушку, она освобождается от тряпья, и из потоков омывающей ее воды появляется