На следующее утро Эми вылетела в Варшаву, захватив с собой термос горячего чая и несколько бутербродов. На ней был русский летный шлем на меху, который ей подарил капеллан посольства. «Очень надеюсь, что она вернется», – писала леди Рамболд своей матери[213].
Через несколько недель, 9 марта 1931 г., в Берлин приехал Чарли Чаплин: в Германии выходил в прокат его самый успешный фильм «Огни большого города». Леди Рамболд очень ждала встречи с именитым актером. «Твоя мать не успокоится, пока его не заполучит, – писала жена британского посла своей дочери Констанции. – Он сегодня у нас ужинает и потом вместе с нами сыграет одну пьесу. Мы привлечем много внимания»[214].
Приезд Чаплина действительно вызвал в Германии небывалый ажиотаж. В эпизоде о прибытии актера в Берлин, подготовленном компанией «Пате», появлялся такой титр: «Короли могут позавидовать тому, как встретила обезумевшая толпа знаменитого комика». Тысячи людей стояли вдоль улиц от станции Фридрихштрассе до отеля «Адлон», в котором актеру бесплатно предоставили номер люкс. Однако далеко не все были рады его приезду. Нацисты решили, что Чаплин еврей, и собрались у «Адлона», чтобы орать ругательства. Коммунисты грозились разбить окна отеля, если актер не примет делегацию от их партии[215].
Газета национал-социалистов «Der Angriff», редактором[216] которой был Геббельс, писала, что «типичные киногерои» Чаплина «отдаляют германскую молодежь от героического идеала мужественного арийца Зигфрида», и таким образом Чаплин «подрывает будущее немецкой расы»[217]. Пропагандистская кампания нацистов была столь настойчивой, что актер покинул Берлин раньше, чем планировал, не дождавшись премьеры своего нового фильма.
Если во времена Веймарской республики британцы и американцы были желанными гостями в Германии, то французов немцы в своей стране видеть не хотели. Многие из них считали, что в бедах Германии наравне с евреями и собственным правительством виновата Франция. К счастью, новый французский посол Андре Франсуа-Понсе был человеком веселого нрава и не сильно огорчался по этому поводу.
Он прибыл в Берлин 21 сентября 1931 г., за неделю до приезда в немецкую столицу премьер-министра Пьера Лаваля и министра иностранных дел Аристида Бриана. Столь высокопоставленные французы должны были впервые со времен Наполеона нанести официальный визит в Германию. Все, по словам леди Рамболд, очень нервничали. Было ясно, что, несмотря на усилия политиков, франко-германские отношения оставались напряженными, и ни пресса, ни обычные немцы не стремились к их улучшению.
Ярким доказательством этого стал инцидент, произошедший после ужина во французском посольстве. Андре Франсуа-Понсе