Несмотря на то, что Берлин привлекал иностранцев, в первую очередь, своей современностью, многие туристы интересовались судьбой Гогенцоллернов.
Казалет написал в своем дневнике: «Берлин – интересный город. Отличные виды, в городе много жизни. Занятные люди. Каждый день в трех операх что-то поют, всегда аншлаг. Отличный театр, кино хорошее. Посмотрел два большевистских фильма, первоклассная операторская работа, плохая пропаганда. Ну и времена!»[175]
Как и многих других иностранцев, Казалета приятно удивила разнообразная и насыщенная культурная жизнь Веймарской республики. В 1927 г. Эдди Сэквилл-Уэст решил поселиться в Дрездене, потому что знал, что каждый вечер сможет ходить на «прекрасный» концерт или в оперу. В Дрезденской опере, которая тогда считалась лучшей в Европе, поставили премьеры пяти опер Рихарда Штрауса. 12 апреля 1929 г. программа была изменена, поскольку в концертном зале выступал двенадцатилетний скрипач Иегуди Менухин. В тот вечер он играл для восторженной публики музыку Баха, Бетховена и Брамса. «Все здание, в котором не было ни одного свободного места, вибрировало от энергии зала», – писали в газете «Volkstaat».
Неделей ранее Менухин давал концерт с оркестром Берлинской филармонии под управлением Бруно Вальтера. Один критик так отозвался об этом выступлении: «На сцену вышел толстый маленький белокурый мальчик и покорил сердца всех тем, что, как пингвин, нелепо переступал с ноги на ногу. Но подождите, вы перестанете смеяться, когда он поднимет смычок и начнет играть Концерт для двух скрипок с оркестром ре минор»[176].
Американский банкир Генри Голдман, подаривший Менухину скрипку Страдивари «Принц Кевенхюллер», специально приехал из Нью-Йорка, чтобы послушать концерт. Газета «Berliner Morgenpost» сообщала, что зрители, среди которых были «Эйнштейн, Макс Рейнахардт, все поэты и музыканты Берлина, наградили талантливого Иегуди бурными аплодисментами». После концерта Эйнштейн, как утверждают, со слезами на глазах встретил американского вундеркинда за кулисами и сказал: «Мой дорогой, вот уже много лет я не получал такой урок, который ты преподал мне сегодня»[177].
Восторг от гениальной игры еврейского мальчика, охвативший немецкую публику, лишь ненадолго мог подавить антисемитские настроения. Хотя в конце 1920-х гг. Гитлер еще не был достаточно популярен, он регулярно выступал против евреев-музыкантов. То, что Бруно Вальтер дирижировал для молодого Менухина, не осталось незамеченным.
Билеты в оперу и на концерты не были дешевыми. Лилиан Моурэр считала их «чудовищно» дорогими, поэтому она решила стать театральным критиком одного лондонского журнала: так она могла посмотреть столько спектаклей, сколько хотела. Лилиан пришла к выводу, что немцы существенно