В Новороссийском морском порту, у первого в Причерноморье памятника В.И.Ленину. 1972
Совещание проходило в роскошном старинном особняке за мраморным столом. В перерывах я осторожно передвигался по огромным залам со скрипучим паркетом и позолоченной лепниной, вглядывался в высокие тусклые зеркала и плафоны. Невольно думалось: здесь жили особые люди, не такие, как мы. Конечно, они и ходили, и разговаривали, и общались совсем по-другому. Сразу, предметно представилось влияние житейской обстановки на облик и поведение человека.
Нам показали «Аврору», Смольный, особняк Кшесинской, Разлив и другие памятные места революции, я услышал лучших экскурсоводов. Один из них, молодой мужчина лет 30 в модном пальто, с энергичным глянцевым лицом, удивил эрудицией: он так и сыпал датами, именами, подробностями блокадной хроники. Мы стояли на Пулковских высотах, у стен знаменитой обсерватории. Здесь земля пропитана кровью, повсюду сражались и погибали ленинградцы, каждый со своей судьбой и душевным трепетом. Но ничего этого мы не услышали: ни одного лица, ни одного вздоха, ни одной минуты раздумья. Трагедии не было, была закономерность. Экскурсовод с непонятным пафосом уверенно цитировал документы, излагал ход операций и подводил к неизбежности германского поражения. Его четкий голос с волевым нажимом вызывал в памяти сводки Совинформбюро.
Совсем другое впечатление оставила экскурсия «По следам героев «Народной воли». Её вела женщина средних лет с неброской располагающей внешностью. В первые же минуты она создала спокойную, доверительную атмосферу общения и выдержала её до конца. Экскурсовод рассказывала о народовольцах как о любимых товарищах и друзьях, о которых знают почти всё: характер, привычки, маленькие слабости, предпочтения, заветные желания. Но из этих, казалось бы, мелких штрихов и бытовых деталей складывались чеканные портреты молодых людей, прекрасных своим братством, одержимостью, самопожертвованием. Экскурсовод не судила их, не перечисляла ошибки и заблуждения. Она просто встала рядом и прошла весь короткий путь до Голгофы.
Я подошёл к ней после экскурсии и высказал своё восхищение. Анна Николаевна подхватила мысли, которые неизбежно возникают рядом с умным открытым человеком: «Кто возьмёт на себя смелость выносить приговоры и смотреть на историю глазами обвинителя? Кто может безошибочно сказать, что правильно, а что неправильно? Проходит время, стрелки переводятся, и история доказывает, что у неё своя неотвратимая поступь. Нельзя человеку предписать правильное поведение, если он не в тюрьме, как нельзя лишить его права протеста против насилия.
В экскурсионной