Я прыгнула – и как раз вовремя, потому что на место, где я стояла, пришёлся удар, от которого гипсокартон треснул. Дальше я превратилась в подвижную мишень, я только успевала петлять из стороны в сторону, не давая противнику прицелиться. Из-за множественных ударов потолок потерял прочность и при очередном прыжке лист гипсокартона раскололся прямо под моими ногами…
Я успела сгруппироваться, но всё равно была оглушена – попробуй-ка сигануть с высоты второго этажа. Меня встретил раскатистый смех – что, деточка, добегалась? Но, поистине, странное существо человек – меня же вот-вот убьют, однако больше всего я переживала из-за того, что так позорно провалила задание.
– Глупая девчонка! Думаешь, ты подвела своих товарищей? Да как бы ни так, ты была для них всего лишь пушечным мясом, которое в случае чего не жалко отдать в расход!
Свет померк вокруг меня. Ибрагим-хазрат, неужели это правда? Почему ты так со мной поступил? «Никогда не верь словам колдуна, даже если он сказал правду». Я разозлилась – а хотя бы и так! Правильно, кем вожак должен дорожить – опытными воинами или желторотым новобранцем? Таков закон войны – ничего личного.
Мне говорил одноклассник Коля: «Если ничего не можешь поделать – держи себя как королева». Действительно, что мне оставалось делать? Поэтому я стояла с видом царицы, перед которой находились её подданные, хотя по пути в дымоход я собрала на себя всю возможную грязь, прибавьте к тому и пыль от гипсокартона, и тот факт, что я порядком струхнула после падения. Колдуны, увидев подобное, ещё пуще рассмеялись.
– Вы только посмотрите – настоящий моджахед! А гордости-то у неё – как у последних из могикан! Где твой Аллах, почему Он тебе не помог? Конечно, когда Он тебя бросил, ты можешь только умереть красиво!
Как ни странно, услышав подобное, я испытала только сильнейший гнев. Да как они – позор всего живого, проклятые язычники, поклоняющиеся Сатане, неблагодарные твари посмели посмеяться над своим Создателем???
Мне хотелось напоследок устрашить их, дать понять, что «есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт; он не доступен звону злата, и мысли и дела он знает наперёд». Тогда был издан поэтический перевод Корана Шумовского, и я знала одну из устрашающих сур.
Я не клянусь ни Воскресеньем, ни укоряющей душой!
Ужели мнится человеку, что слишком он для Нас большой,
Что никогда Мы на кладбищах не соберём его костей?
Да Мы способны даже пальцы собрать кладбищенских гостей!
Но человек отвергнуть хочет всё, что узрел перед собой.
«Когда же будет Воскресенье?» – он вопрошает в день любой.
Когда покровом непроглядным закроет взоры пелена
И в небесах сойдутся солнце и мраком