***
До второй половины вторника обе женщины Кая Нёртона не давали о себе знать. Ирме Кай позвонил всего один раз, она не взяла трубку и не перезвонила. Подождав четверть часа, Кай написал смс, потом еще одну, запустил очередь смайликов. Ирма ответила «улыбочкой, прости некогда», на этом Каю пришлось свернуть свою активность. Суетину Кай не беспокоил сознательно, всячески избегая попадаться на ее пути. С этой целью он не покидал стен своего кабинета без особой нужды, все вопросы решая через свою вконец измотавшуюся помощницу Алину.
Первой взбунтовалась Алина, не привыкшая к высокой интенсивности труда, не способная работать в режиме многозадачности, она отказалась в очередной раз смотаться туда и обратно за…
– Я уже вся измоталась! Кай, что ты себе позволяешь? Я не нанималась тебе в прислуги или курьеры. Я твой личный помощник, а не девочка на побегушках!
Легкая тень офигевания вместе со взметнувшейся из всех уголков офиса пыли пронеслись по лицам сотрудников. Такой мощности был заряд негодования, выпущенный разработанными легкими и натренированной глоткой Алины.
Но директора департамента рекламы и маркетинга Кая Германовича Нёртона заданный его личной помощницей формат диалога не смутил. Он плавным движением руки со всего размаху раскрыл на всю ширину проема дверь своего офиса и, встав в позу указующего верную дорогу вождя пролетариата, недвусмысленно предложил Алине Андреевне сходить в ближайшее кофе, выпить чашечку кофе с пирожным и снять накопившейся стресс за корпоративный счет. В протянутой руке директора красовалась золотая кредитная карта. Такое предложение в стенах компании всегда имело значение компенсации при увольнении по соглашению сторон. На большее рассчитывать не следовало.
Свидетели происшедшего испарились как по волшебству, только заметив блеск золота в руке Нёртона. Никого не привлекала участь попасть под раздачу вместе с Алиной.
Очень приятно, более того, радостно, или вернее всего, отрадно наблюдать, как что-то способствует преобразовательным процессам личности, к тому же, когда это личность вдруг вылупляется из кокона ложных о себе мнений, открывает для себя дотоле неведомый, новый, прекрасный во всех отношениях мир других людей и их истинных представлений о ней.
Всегда утомленное, изнеженно-детское и одновременно сексуально-доверчивое, с полуприкрытыми пышными накладными ресницами глазками и полуоткрытым припухшим от филлеров ротиком, выражение лица Алины глупое и поэтому, безмятежное, вдруг стало сменять на себе одно за другим живое отражение внутренних глубоких интеллектуальных процессов. Картинки эмоций листались на белом зеркале ее души так стремительно, что даже Каю, при всей его наблюдательности, не удавалось зафиксировать точную их последовательность. Честно говоря, он сам не ожидал, что столь будничное, рядовое предложение может произвести такое потрясающее